Причина жизни - [29]

— Угу, — подтвердил Гоша. — Ты нам здорово помог.

— Пустяки, — Кит махнул рукой. — Почему бы не помочь хорошим людям?

— Гоша, пойдем? — сказала Арина.

— Угу, — Гоша нехотя поднялся.

— Погоди, — остановил его Кит. Он подошел к стулу, на котором оставался небольшой ворох одежды, порылся в нем, вытащил серый в клеточку пиджак. — На-ка вот, надень. А то твои пушки за версту видно. Портупею тебе надо, да нету.

— Спасибо, — Гоша надел пиджак, рассовал пистолеты во внутренние карманы, заправил рубашку в штаны. — Слушай, Кит, — прошептал он, чтобы не услыхала Арина, — а сколько ей лет?

— Кому? — так же шепотом спросил Кит. — А, Белке-то. Двадцать два.

— Хм, а выглядит как девчонка.

— Что, приятель, зацепило? — Гоша махнул рукой. — Ладно, ладно, — Кит подмигнул. — Я же говорю, зацепило. Я ей скажу.

— Не надо.

— Почему?

Гоша не ответил. Действительно, почему?

— Что вы там шепчетесь? — спросила Арина.

— Да так, — ответил Гоша. — Пошли.

Они вышли в коридор, загроможденный ящиками, сундуками, коробками, и Гоша удивился, как они не наткнулись на все это в темноте, когда шли в комнату. Выбрались из подъезда в грязный двор, забросанный бумагой и строительным мусором — битым кирпичом, досками, проволокой, обломками бетонных блоков. Через подворотню попали в запущенный переулок, узкий, как труба, долго шли по нему, наконец вышли на улицу. Улица была чистая, выметенная, политая водой, и Гоша вспомнил, как гулял однажды по Арбату, чистенькому, ухоженному, опрятному, а потом завернул в подворотню и оказался в грязном дворике, и увидел обшарпанные стены, ободранные деревья, догнивающий под снегом «Запорожец» без колес, скамью, а на ней двух обкуренных наркоманов и милиционера, который пытался чего-то от наркоманов добиться…

Кит остановился.

— Дальше идите сами, — сказал он. — Пойдете туда, выйдете на проспект, дойдете до площади с клумбой, свернете на вторую улицу справа, а дальше — прямо, до самого Светлого квартала.

— Спасибо, — Гоша пожал ему руку.

— Если что, приходите ночевать, — сказал Кит. — Дорогу найдете?

— Найдем, — ответил Гоша. — Пока. У Гоши было плохое настроение. Вот, надо куда-то идти, в какой-то Светлый квартал. А зачем?

— Ты что такой мрачный? — спросила Арина. Гоша махнул рукой, не ответил. Арина поняла по-своему. — Мне тоже не по себе. Групповая любовь… Бррр!

Гоша кивнул, отвернулся. Они вышли на проспект. Где-то, видимо, была пробка, поскольку машины двигались медленно, чадя сизым дымом. Арина закашлялась.

— Пойдем скорее, — сказала она.

Гоша кивнул, они ускорили шаги. Площадь оказалась совсем недалеко — огромная, круглая, обставленная мрачными домами с узкими окнами. На тротуаре толпился народ. Многие стояли на деревянных ящиках, вытягивали шеи, чтобы лучше видеть, что происходит на клумбе. Клумба, слегка выпуклая, обнесенная невысокой живой изгородью, была вовсе не клумбой, потому что цветы на ней не росли, а был на ней ярко-зеленый газон, и на газоне стояло несколько солдат в камуфляжной форме, с автоматами наготове, офицер с фуражкой на затылке, а перед ними — шеренга мужчин в штатском, одетых кто во что, унылых и обреченных. Офицер заглянул в листок, который держал в руке, выкрикнул что-то, от шеренги отделился парень в джинсах, красной рубашке и армейских ботинках, подошел к офицеру и встал на колени. Офицер кивнул одному из солдат, тот вразвалочку подошел к парню, поднял пистолет и выстрелил в затылок. Парень дернулся, повалился на траву. Толпа на тротуаре загудела — не то осуждающе, не то одобрительно.

— Что это, а? — прошептала Арина, кусая губы.

К ним повернулся старик в старомодном легком пальто, обрюзглый, всклокоченный, от него несло луком, сказал:

— Гомосеков расстреливают. — Он насупился и неожиданно заорал:

— Пра-ально! — Потом тихо добавил:

— Так и надо! — и повернул лицо к клумбе.

А офицер уже вызвал второго мужчину, и тот также покорно подошел, встал на колени и получил пулю в затылок. Толпа снова загудела. Старик удовлетворенно хрюкнул, с ненавистью посмотрел на Гошу.

— Плохо видно, — злобно сказал он. — Никаких условий.

— Гоша, — со слезами на глазах умоляюще прошептала Арина. — Пойдем отсюда.

— Идите, идите, — вдогонку прошипел старик. — Сексуалисты, небось? До вас тоже доберутся.

Гоша обернулся, глянул на него и плюнул ему под ноги.

— Ах ты… — зашелся старик. — Ах ты… На него зашикали, он беззвучно зашевелил губами, погрозил волосатым кулаком.

— Пойдем, — стонала Арина, — Пойдем скорей.

Они почти побежали. Гоша оглядывался на клумбу, на которой продолжался расстрел. Когда они сворачивали на нужную улицу, Гоша опять обернулся. Расстрел закончился. Солдаты деловито скидывали трупы в армейский грузовик.

— О, боже, — шептала Арина, — О, боже! Что же это за город такой, а?

А Гоша представил вдруг, как Кит и Белка стоят в шеренге и покорно ждут своей пули, и содрогнулся.

— Дурдом, — только и сказал он.

Арина вытирала покрасневшие глаза платочком и жалобно смотрела на него. Они шли мимо магазинов, и Гоша читал вывески: «Оружие», «Секс-шоп», «Порнографические издания», «Порновидео», качая головой. И вдруг он весь подобрался и сжал руку Арины — навстречу шли два милиционера и смотрели на них подозрительно.