Причина смерти - [29]

— Большое спасибо. — Я открыла дверь.

Дом тут же наполнился звоном; сигнализация громко верещала, требуя поскорее нажать на нужные кнопки. Я, как всегда, огляделась. Как ни странно, но дом до сих пор оставался для меня чужим. Я постоянно чего-то боялась: что потечет крыша, что начнет осыпаться штукатурка, что откажет какая-то система, а когда все было в порядке, несказанно радовалась своему счастью. Дом был двухуровневый и очень открытый, окна располагались таким образом, чтобы ловить каждый фотон света. Стеклянная стена гостиной позволяла любоваться широкой панорамой реки, и вечерами я с удовольствием наблюдала за закатом солнца.

К спальне примыкал кабинет, достаточно просторный и удобный для работы, и я в первую очередь прошла туда, чтобы проверить поступившие факсы. Их было четыре.

— Что-нибудь важное? — поинтересовалась Люси. Она последовала за мной, предоставив Марино в одиночку переносить коробки и сумки.

— Вообще-то они все от твоей матери и адресованы тебе. — Я протянула ей факсы.

Люси нахмурилась.

— А почему она посылает их сюда?

— Я не сообщала ей, что временно перебралась в Сэндбридж. А ты?

— Я тоже. Но бабушка ведь знает, где ты, да?

— Конечно. Вот только моя мама, как и твоя, не всегда поступает так, как должно. — Я посмотрела на листок у нее в руках. — Все в порядке?

— Она такая странная. Знаешь, я установила CD-ROM в ее компьютер, подключила модем и показала, как ими пользоваться. Это была моя ошибка. Теперь у нее постоянно возникают какие-то проблемы. И с вопросами она, разумеется, обращается ко мне. — Люси раздраженно махнула листками.

Ее мать раздражала и меня. Дороти была моей сестрой, и она не позаботилась даже о том, чтобы поздравить свою единственную дочь с Новым годом.

— Все присланы сегодня, — продолжала моя племянница. — Она и в выходной пишет свою дурацкую книжку для детей.

— По правде говоря, — возразила я, — ее книжки вовсе не дурацкие.

— Ну конечно. Не знаю, где она проводила свои исследования, но определенно не там, где росла я.

— Очень жаль, что вы не можете найти общий язык. — Я произнесла привычную для Люси фразу. — Когда-нибудь тебе все равно придется с ней помириться. Особенно, когда она умрет.

— Ты всегда думаешь о смерти.

— Да, думаю, потому что много знаю о ней. Знаю, что она — обратная сторона жизни. Игнорировать ее, делать вид, что ее нет, — то же самое, что не замечать ночь. Рано или поздно тебе придется примириться с Дороти.

— Не буду я с ней примиряться. — Люси развернула мое кожаное офисное кресло и села ко мне лицом. — Бессмысленно. Она ничего обо мне не знает и никогда не знала.

Так оно, наверно, и было.

— Можешь пользоваться моим компьютером, — сказала я.

— Мне только на минутку.

— Марино заедет за нами около четырех.

— Я и не знала, что он уехал.

— Ненадолго.

Люси тут же застучала по клавишам, а я вернулась в спальню и начала раскладывать вещи, а заодно обдумывать ситуацию. Нужна машина — может, взять в аренду? Надо переодеться, — но что надеть? Раздражало, что, думая об Уэсли, я невольно думала и о том, что надеть. Время неумолимо ползло вперед, и меня все больше охватывал страх.

Марино забрал нас, как и обещал. Ему даже удалось найти где-то работающую автомойку и залить полный бак. Мы ехали на восток по Моньюмент-авеню, в район Фэн, где вдоль старинных улиц вытянулись величественные особняки, а в вековых зданиях обосновались студенты колледжей.

Возле памятника Роберту Ли[17] Марино свернул на Грейс-стрит, где, в белом испанском дуплексе, жил Тед Эддингс. Над деревянным крыльцом гордо реял красный флаг Санты. Растянутая между столбиками ярко-желтая заградительная лента выглядела отвратительной пародией на рождественскую обертку; четкие черные буквы строго предупреждали любопытных не приближаться к ограждению.

— Не хотелось бы наткнуться на кого-нибудь в доме, а у кого еще есть ключ — неизвестно, — объяснил Марино, отпирая переднюю дверь. — Лишь бы проныра-домовладелец не притащился с инспекцией.

Не обнаружив на месте Уэсли, я уже подумала, что он и не появится, но тут услышала знакомый глухой рык его серого «БМВ». Автомобиль остановился у тротуара, двигатель умолк, и радиоантенна медленно втянулась в основание…

— Док, вы заходите, а я его подожду, — произнес Марино.

— Мне нужно с ним поговорить. — Люси торопливо сбежала по ступенькам.

— Буду в доме, — бросила я, натягивая хлопчатобумажные перчатки, словно и не знала никакого Уэсли.

Я вошла в фойе и мгновенно ощутила незримое присутствие Эддингса. Его педантичная натура проявлялась в минималистском стиле обстановки, индейских ковриках и полированных полах, а его душевное тепло — в желтых стенах, увешанных монотипными эстампами. На всем лежал тонкий слой пыли, стертый местами там, где кто-то — вероятно, полицейские — открывал дверцы или выдвигал ящики. Бегония, фикус и цикламен, похоже, оплакивали утрату хозяина, и я невольно огляделась, ища взглядом лейку. Обнаружив ее в прачечной и набрав воды, я начала поливать растения и не услышала, как вошел Бентон.

— Кей? — прозвучал негромкий голос у меня за спиной.

Я обернулась, не успев скрыть не предназначавшуюся ему печаль.