Причина смерти - [25]

— Да, Эддингс здорово за это поплатился, — согласилась Люси.

В этот момент мне совсем не хотелось, чтобы эта проклятая Книга находилась где-то поблизости. Лучше всего было бы спалить ее в огне.

— Мне все это не нравится, — сказала я. — Совсем не нравится.

Люси с удивлением посмотрела на меня.

— Ты же не веришь во всякие суеверия и несчастья, которые Книга может навлечь на нас?

— Эти люди общаются с дьяволом. А я вполне уверена в том, что зло в мире действительно существует, и нельзя относиться к этому несерьезно. Где именно в доме Эддингса ты нашел эту Богом проклятую Книгу? — спросила я у Марино.

— Под кроватью.

— Серьезно?

— Совершенно серьезно.

— А мы можем быть уверены в том, что Эддингс жил один?

— Похоже, что так.

— А что известно о его семье?

— Отец уже умер, брат живет в Мэне, а мать — в Ричмонде. Между прочим, недалеко от тебя.

— Ты с ней уже разговаривал?

— Заезжал, сообщил плохие новости. Еще попросил разрешения на осмотр дома сына. Проведем его завтра. — Марино взглянул на часы. — Хотя нет, уже сегодня.

Люси встала и подошла к очагу. Усевшись в кресло, оперлась локтем о колено и положила подбородок на руку. Позади нее в ложе из серого пепла мягко светились угли.

— Откуда ты знаешь, что это оригинал, принадлежащий неосионистам? — спросила она. — По-моему, нам известно только то, что Книга принадлежала Шапиро. Но как она попала к нему?

— Шапиро сам был неосионистом всего три месяца тому назад. Я слышал, что Хэнд не прощает тех, кто отрекается от его учения. Позвольте-ка спросить: сколько бывших неосионистов вы знаете?

Люси не смогла назвать ни одного. Собственно, и я тоже.

— Это течение существует уже около десяти лет. А мы когда-нибудь слышали о тех, кто решил покинуть его ряды? — продолжал Марино. — Кто, черт возьми, нам расскажет, сколько человек он уже похоронил там, на своей ферме?

— Как же так получилось, что мы практически ничего о нем не знаем?

Марино заткнул шампанское пробкой.

— Потому что про таких не рассказывают ни в Массачусетском технологическом институте, ни в Вирджинском университете.

5

Я лежала в постели и смотрела в окно на задний двор доктора Манта. За ночь навалило столько снега, но ветер смел его к стене. Вдалеке, за дюной, солнце полировало поверхность моря. Я ненадолго закрыла глаза, позволив себе подумать о Бентоне Уэсли. Что он скажет, когда узнает, где я теперь живу? И что мы оба скажем друг другу, когда встретимся сегодня? Мы уже долго не разговаривали, со второй недели декабря. Тогда мы договорились прекратить наши отношения.

Я повернулась на бок, натянула повыше одеяло и тут же услышала тихие шаги. Люси опустилась на край моей кровати.

— Доброе утро, моя самая любимая племянница, — пробормотала я.

— Я у тебя единственная племянница, — ответила она, как говорила всегда, — это был наш ритуал.

— И как ты узнала, что это я?

— Это было нетрудно. Ты лучше, чем кто-то еще — ему бы не поздоровилось.

— Принесла тебе кофе.

— Ты — ангел.

— Мне все так и говорят.

Она наклонилась, обняла меня, и я уловила запах английского мыла, которое положила в ее ванную. Я ощутила ее силу, упругую твердость тела и неожиданно почувствовала себя старой.

— С тобой я кажусь себе развалиной. — Я перекатилась на спину, положила руку под голову.

— Почему ты так говоришь? — Она озадаченно посмотрела на меня.

— Потому что теперь не пройду даже Желтую кирпичную дорогу,[15] — ответила я, имея в виду полосу препятствий в Академии.

— Никогда не слышала, чтобы для кого-то это было легко.

— Для тебя — да.

— Ну, теперь — да, — неуверенно произнесла Люси. Она помолчала, потом со вздохом добавила: — Знаешь, я так разозлилась, когда Академия решила отослать меня на месяц в университет. А теперь думаю: может, оно и к лучшему. Я могу работать в лаборатории, ездить на велосипеде и бегать по утрам по кампусу, как нормальный человек.

Нормальным человеком Люси не была и никогда уже не будет. Я давно и на самых печальных примерах убедилась, что люди с таким высоким IQ, как у нее, отличаются от других так же, как душевнобольные от психически здоровых людей. Она смотрела в окно на блестящий на солнце снег. Ее волосы в робком утреннем свете отливали розовым золотом, и я уже не в первый раз подивилась тому, что имею отношение к такой красоте.

— Наверно, и от Квантико отдохнуть тоже будет нелишним. — Люси помолчала, а потом с серьезным лицом повернулась ко мне. — Тетя Кей, я должна кое-что тебе сказать. Не уверена, что ты захочешь это слушать. Я бы рассказала вчера, если бы здесь не было Марино.

— Говори. Я тебя слушаю. — Я мгновенно напряглась.

Она снова помолчала.

— Думаю, ты тем более должна это знать, что сегодня встречаешься с Уэсли. В Бюро поговаривают, что они с Конни расстались.

Я не знала, что сказать.

— Не могу утверждать, что так оно и есть, — продолжала Люси, — но кое-что об этом слышала. И это «кое-что» касается тебя.

— Почему это должно меня касаться? — тут же спросила я.

— Ох, перестань. — Она посмотрела мне в глаза. — Разговоры начались уже тогда, когда ты только начала работать с ним. Некоторые агенты считают, что ты только поэтому и согласилась быть консультантом. Ну, знаешь, чтобы быть с ним рядом, ездить с ним.