Причина смерти - [17]

— Вот как? Ты, возможно, права, — согласился он.

Единственное, на что мы не рассчитывали, медленно двигаясь по направлению к Сэндбриджу, так это на то, что из трубы дома будет подниматься дымок. Зеленый винтажный «субурбан» Люси стоял на подъездной дорожке. Его уже успело укрыть снегом, а значит, она приехала уже довольно давно.

— Не понимаю. Ведь я звонила три раза. — Я захлопнула дверцу.

Марино, не зная, что ему теперь делать, неловко топтался у своего «форда».

— Ну, это уже просто смешно. Пошли. Что-нибудь сообразим. Есть диван. Да и Люси будет рада с тобой увидеться.

— Ну, где там эти твои ныряльные причиндалы?

— В багажнике.

Он взял сразу все и понес к дому Манта, выглядевшему в такую погоду маленьким и заброшенным. Мы прошли через боковую пристройку, оставив мою экипировку на деревянном полу.

Люси открыла дверь в кухню, и нас встретил аромат томатов и чеснока. Увидев Марино и гидрокостюм, она недоуменно посмотрела на меня.

— В чем дело, черт побери?

Я чувствовала, что племянница расстроилась. Этот вечер мы должны были провести вдвоем, а при нашей, заполненной до краев, жизни такое удавалось нечасто.

— Долго объяснять, — встретив ее взгляд, ответила я.

Мы прошли за ней в кухню, где на медленном огне стояла большая кастрюля. Рядом, на разделочном столе, лежала доска, на которой Люси уже начала нарезать перец и лук. На ней была форменная фэбээровская фуфайка и лыжные носки, и выглядела она на удивление здоровой, хотя, как мне показалось, и невыспавшейся.

— В кладовке есть шланг, а сразу возле веранды — пустой пластмассовый контейнер для мусора, — сказала я Марино. — Если ты его наполнишь, то можно будет замочить мое снаряжение.

— Я помогу, — предложила Люси.

— Вот уж нет, — возразила я, обнимая племянницу. — Не сейчас.

Мы подождали, пока Марино выйдет. Я потащила ее к плите, подняла крышку с кастрюли, вдохнула аромат и поняла, что счастлива.

— Даже не верится, — воскликнула я. — Благослови тебя Господь!

— Когда ты не вернулась к четырем, я подумала, что пора заняться соусом, а то на лазанью сегодня вечером рассчитывать не придется.

— Может быть, стоило добавить чуточку красного вина. А еще я бы положила базилика и щепотку соли. Хорошо бы положить артишоки вместо мяса, хотя Марино такой вариант вряд ли обрадует. Но для него у меня есть прошутто. Что ты об этом думаешь?

Я повернулась, чтобы снова накрыть кастрюлю крышкой.

— Тетя Кей, почему он здесь? — спросила Люси.

— Ты получила мою записку?

— Конечно. А то как бы я попала сюда? Но в ней сказано только, что ты выехала на место происшествия.

— Прости, но я звонила сюда несколько раз.

— Я никогда не отвечаю на звонки в чужом доме. А послать сообщение ты не догадалась?

— Вот видишь, как получилось: я решила, что тебя нет, и пригласила Марино. Не хотелось, чтобы он возвращался в Ричмонд по такому снегу.

В ярко-зеленых глазах Люси промелькнуло разочарование.

— Пустяки. Лишь бы не пришлось спать в одной комнате, — сухо заметила она. — Но мне совершенно непонятно, какие дела могут быть у него здесь, в Тайдуотере.

— Долгая история, — повторила я. — Дело попадает под юрисдикцию Ричмонда.

Мы вышли на холодное крыльцо и быстро забросили ласты, оба гидрокостюма и прочее снаряжение в ледяную воду. Потом перетащили все это наверх, в мансарду, где было потеплее, и оставили там все это хозяйство, укрыв сверху несколькими слоями полотенец. Я сидела в душе столько, сколько позволяла мощность нагревателя, думая о том, как это необычно, что Люси, Марино и я вместе встретим Новый год в крошечном домике на побережье.

Выйдя из спальни, я обнаружила их на кухне, попивающими итальянское пиво и перечитывающими рецепт выпечки хлеба.

— Ладно, — сказала я им. — А теперь командовать буду я.

— Осторожно, — запротестовала Люси.

Но я уже приступила к делу: отмерила нужное количество высокосортной муки, положила дрожжи, немного сахара, налила в большую миску оливковое масло. Потом включила духовку на низкую температуру и открыла бутылку «Кот-Роти», потягивать которое положено лишь кухарке, приступающей к серьезной работе. К столу я предполагала подать кьянти.

— Ты просматривал бумажник Эддингса? — спросила я Марино, нарезая белые грибы.

— Кто такой Эддингс? — поинтересовалась Люси.

Она присела на столешницу, потягивая перони. В окнах за ее спиной сгущалась прочерченная падающим снегом темнота.

Я в общих чертах рассказала о том, что произошло сегодня, и Люси больше не задавала мне вопросов. Повисла тишина. Вдруг заговорил Марино.

— Ничего из ряда вон выходящего, — сообщил он. — Одна карточка «мастеркард», одна — «виза», информация по облигациям фондовой биржи. Еще кое-какие бумажки и парочка квитанций. Похоже, счета из ресторанов, но мы это выясним. Не возражаете, если я возьму еще одну? — спросил он, ловким движением бросая пустую бутылку в ведро и открывая дверцу холодильника.

— Посмотрим, что тут еще есть. — Зазвенело стекло. — Много денег при себе не носил. Двадцать семь баксов.

— А как насчет фотографий? — спросила я, вымешивая тесто на посыпанной мукой доске.

— Ничего, — констатировал он, закрывая дверцу холодильника. — Как ты знаешь, он был не женат.