— У нее что-нибудь случилось?
Раиса Леонидовна не поверила услышанному. Цинизм бывшего супруга (знать бы еще, в чем он заключался!) просто потряс ее.
— И ты спрашиваешь, что у нее случилось?! Беда случилась! У нее свадьба вот-вот!..
— У нее она всегда вот-вот…
— Нет, на это раз точно! Я дачу продать собиралась…
— Не представляю, как ты это теперь сможешь сделать…
В изнеможении Раиса оперлась на открытую дверцу. Кто не в курсе, решил бы, что сейчас в обморок упадет.
— Почему ты здесь? — через силу спросила она. — И кто это там с тобой?
— Там со мной небезызвестный тебе Костик Стоеростин…
— Да уж… небезызвестный…
— …а почему я здесь, ты знаешь не хуже моего.
— Это не твой участок!
— И не твой, — сказал Мурыгин. — Если ты про наш с Костиком бивак, то он на участке Тараха… Тимофея Григорьевича Тараха. Не веришь — поди проверь…
Оба прищурились и посмотрели на брезентовый прыщик палатки. За долгие годы супружества Сергей Арсентьевич научился врать жене вдохновенно и виртуозно. Отсюда и впрямь было не разобрать, на чьей территории разбит лагерь. Вдобавок воздушная дрожь над прогревшейся почвой настолько искажала картину, что, не знай Мурыгин всей правды, ему бы тоже показалось, будто Костик там, вдали, просто валяется на травке, а слоистый просвет под ним лишь мерещится.
Опытный Сергей Арсентьевич и мысли не допускал, что Раиса попрется на пустырь проверять — обманывают ее или нет. В отличие от супруга дважды она одну и ту же ошибку не совершала никогда.
— Лучше скажи, за каким лешим ты на телевидение вылезла?
Лицо Раисы Леонидовны окаменело.
— Но я же не знала… — с мукой произнесла она. — Откуда мне было знать… Он еще в Египте был…
— Кто?
— Какая разница?!
Мурыгин озабоченно потрогал собственную голову, словно бы проверяя на размягченность. Оказывается, напрочь успел отвыкнуть от контактов подобного рода. Даже с Костиком беседовать легче…
— Обрыщенко, — глухо призналась она.
— Обрыщенко?
Речь шла о владельце одного из пропавших особняков. Весьма значительная личность. Завод, магазины, строительство, а уж в депутаты подался — так исключительно ради юридической неприкосновенности. Не будь его, давно уже не было бы и «Орошенца».
— А при чем тут Обрыщенко? Он что, участок купить хочет?
— Да! И не один участок, а все! Разом!
Сергей Арсентьевич онемел секунды на три. Вот времена! Что ни придумай — тут же украдут. «Меня обворовали еще до моего рождения», — вспомнилось опять давнее изречение Костика.
— В смысле… скупить все, что за оврагом?..
Бывшая спутница жизни всхлипнула, достала платочек. Начиналась вторая стадия убеждения — плаксивая и многословная. Знать бы еще, в чем Мурыгина собирались убедить!
— Когда это все случилось… — быстро и сбивчиво заговорила Раиса Леонидовна, — написали мы заявления… в милицию… в полицию… На телевидение вышли. А Обрыщенко был в Египте… Приехал — за голову схватился… Вы что, говорит, дураки?..
— Так и сказал?!
— Ну, не сам, конечно… Через Тараха…
— А-а… быть-мыть… Ну-ну?
— Вы что, говорит, натворили? Какие заявления, какие интервью?.. Шум поднимется, из Москвы комиссия приедет, а у нас земельный статус изменен незаконно — под застройку! Мало мне разводного моста было? Тоже приехали аэродинамику проверять, а там — разводка на миллиарды!..
— Та-ак… — восхищенно выдохнул Мурыгин. — И?..
— Компенсацию вам; говорит, по такому иску никто никогда не выплатит… — захлебывающимся шепотом продолжала Раиса Леонидовна. Глазки испуганно, блуждают, платочек прижат к губам. — Заново отстроиться не сможете — там, сами говорите, вон чего творится… И предложил так: готов скупить все участки… ну, которые пострадали… за определенную цену…
— Это какую же? — полюбопытствовал Мурыгин.
— Определенную, — твердо повторила бывшая супруга, отняв платочек от решительно поджавшихся губ.
— Ну да, ну да… — Сергей Арсентьевич покивал. — С паршивой овцы хоть шерсти клок… На свадьбу-то хватит?
— На свадьбу хватит.
Мурыгин подумал.
— Даже если определенную! — сказал он. — На кой ему черт такие траты?
— Не поминай нечистого! — немедленно одернула набожная Раиса Леонидовна, и лик ее стал светел.
— Всуе, — мрачно добавил Мурыгин. Оглянулся на пустырь. — Хотя понятно… Говоришь, незаконное изменение земельного статуса?.. Да-а, везет Обрыщенке… Только-только выпутался с разводным мостом, а тут новый скандальчик… Условия ставил?
— Конечно. Никому ни звука, особенно журналистам, и на территорию больше ни ногой! Заявления мы забрали, газетчиков гоним…
Сергей Арсентьевич завороженно оглядывал безлюдную местность. Вот, значит, в чем дело… Крыльцо под стрельчатой аркой, что за штакетником, было вновь оккупировано пестрой кошачьей бандой. Пятеро дрыхли, шестая наводила марафет. На верхнем щупальце голого спрутообразного виноградника сидела синичка и грязно оскорбляла чистюлю:
— Ети-етить!.. Ети-етить!..
Та не обращала внимания и продолжала вылизываться.
— Так что от меня требуется? — спросил Мурыгин.
— То есть как что требуется?.. Забирай своего Стоеростина и чтобы духу вашего здесь не было!
— Прости, не понимаю… Ну, завелись на чьей-то территории два бомжа… Тебе-то что за печаль? Мы в разводе…
