Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря - [44]
Оценивая заключенные договоры со странами Прибалтики, Сталин в беседе с секретарем ИККИ Г. Димитровым 25 октября заявил: «Мы думаем, что в пактах о взаимопомощи (Эстония, Латвия и Литва) нашли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран. Но для этого нам надо выдержать – строго соблюдать их внутренний режим и самостоятельность. Мы не будем добиваться их советизации. Придет время, когда они сами это сделают!»[323]. В этой связи представляется вполне справедливым мнение Е.Ю. Зубковой, которая отметила, что «вместе с тем, очевидно, что в сентябре – октябре 1939 г. никакого детального «плана» советизации стран Балтии у Сталина еще не было. Его заявления на этот счет – скорее декларация о намерениях, тогда как вопрос о формах и сроках их осуществления оставался пока до конца неясным»[324].
Настроения в Прибалтике в связи с заключением договоров с СССР были противоречивыми. Тогда как простые люди в основном либо поддерживали политику союза с Москвой, либо относились к ней индифферентно, правящие круги Эстонии, Латвии и Литвы относились к заключенным договорам отрицательно, но старались в публичных выступлениях не афишировать это. Так, в ночь на 29 сентября 1939 г. эстонские дипломаты сообщили американскому посланнику в Эстонии и Латвии содержание советско-эстонского договора, указав при этом, что «эстонское правительство испытывает удовлетворение от того, что условия не столь тяжелы»[325].
29 сентября германский посланник в Таллине сообщал в Берлин содержание эстонско-советского военного соглашения, которое вызвало в правительственных кругах огромное облегчение, так как «существование эстонской государственности, как полагали, находилось под серьезной угрозой. В правительственных кругах связывают происшедшее вчера неожиданное смягчение советских требований с влиянием министра иностранных дел Германии на Молотова и Сталина. Это вызвало чувства глубокой благодарности к Германии, которое, в частности, выразилось в том, что заместитель министра иностранных дел посетил меня сегодня утром в миссии для того, чтобы высказать слова признательности. Беседа с ним, а также с другими лицами из правительства и вооруженных сил, показала, что Эстония подписала договор о военном союзе лишь в результате сильного давления и во избежание грозящего уничтожения. Несмотря на вытекающую из этого одностороннюю привязанность к Советскому Союзу, огромное значение придается хорошим отношениям с Германией. Она рассматривается посвященными – общественности не известно о позавчерашних требованиях Советского Союза – как единственная держава, чье влияние спасло страну от советского нажима и которая одна в будущем также может защитить от этого. Однако частично дает себя знать страх, что русские могут в скором времени силой добиваться новых требований особенно, если Германия окажется связанной на Западе или ослабнет»[326].
29 сентября по радио выступил эстонский президент К. Пятс, который заявил, что в ходе переговоров с Советским Союзом выяснилось, что «наш великий восточный сосед полностью уважает те договоры, которые он подписал с нами после Освободительной войны для подтверждения нашей независимости, что он уважает и вновь подтверждает все договоры, и не только о ненападении и мирном разрешении споров. Выяснилось также, что единственное его желание – это получить на нашей территории известные участки, где он мог бы расположить свои военно-воздушные и военно-морские базы и где для их обороны могли бы находиться определенные гарнизоны в размере, оговоренном специальным соглашением. Заключенный договор не затрагивает наших суверенных прав, наше государство останется независимым, останется таким, каким оно было прежде. Мы лишь установили с нашим великим соседом определенные отношения, которые ему крайне необходимы, и за которые он из своего доброжелательства обещал нам в будущем предоставить как военную, так и экономическую помощь. Я думаю, подобное решение в обстановке, которая сложилась сейчас в Европе, дает подтверждение тому, что руководители обоих государств, положившие начало этому делу, и по желанию которых этот договор принял настоящий вид, намеревались показать, что есть возможность решать острые вопросы таким образом, чтобы не пролилось ни капли ничьей драгоценной крови. В этих требованиях не было ничего исключительного и, учитывая нашу историю и географическое положение, было очевидно, что мы должны достичь договоренности с нашим великим восточным соседом. Как морское государство, Эстония всегда была посредником между Востоком и Западом, и эта роль наложила особый отпечаток на всю нашу культурную и национальную самобытность. Переговоры, которые закончились подписанием договора, были в действительности переговорами, на которых прислушивались также к соображениям и предложениям другой стороны»
