Презумпция невиновности - [45]

Реймонд жестом приглашает меня присесть. Говорит, что встреча проходит по инициативе Нико, поэтому он предложил ему свое кресло. Сам Реймонд стоит возле дивана. Лидия Макдугал подкатила свою коляску к окну и смотрит на улицу. Она даже не поздоровалась со мной. По выражению ее лица я понимаю, что она не хотела бы здесь присутствовать.

– Мы тут обменялись мнениями и пришли к кое-каким решениям, – говорит Реймонд и поворачивается к Нико. Тот молчит, как воды в рот набрал. – Видно, по первому вопросу должен сказать я.

По натянутой атмосфере догадываюсь, что разговор до моего прихода был острый.

– Вчера я встречался с мэром и сказал ему, что в свете предпочтения избирателей у меня нет желания оставаться в должности до окончания срока. Мэр посоветовал, что в таком случае я должен переговорить с Нико – согласен ли он приступить к работе раньше. Нико согласен, следовательно, так и будет. С одобрения совета округа я ухожу в ближайшую пятницу.

– В ближайшую пятницу? – не выдерживаю я.

– Да, это немного раньше, чем я предполагал сделать, но возникли некоторые обстоятельства… – Реймонд умолкает. В его жестах сквозит какая-то недосказанность. Он словно борется с собой. Перекладывает бумаги на кофейном столике, подходит к буфету и что-то ищет. На него жалко смотреть. Я решаю облегчить всем положение и говорю:

– В таком случае я тоже отваливаю. – Нико возражает, но я прерываю его: – Тебе лучше начать все по новой, Делягарди.

– Послушай, – обращается Нико ко мне, вставая. – Ты должен знать, почему Реймонд уходит раньше времени. Дело в том, что намечено провести уголовное расследование в отношении кое-кого из сотрудников прокуратуры. Мы располагаем определенной информацией. Нам стало это известно еще по ходу кампании, но мы решили не примешивать к выборам уголовщину. Из информации вытекает серьезная проблема. Серьезная!

«Чего он кипятится? – думаю я. – Может быть, имеет в виду „папку П.“? Не исключено, что Мольто замешан в том деле».

– Послушайте, дайте я скажу, – говорит Реймонд. – Расти, по-моему, о деликатных вещах надо говорить напрямик. Нико и Том задали мне несколько вопросов касательно расследования убийства Каролины Полимус. Они не уверены, что ты верно его ведешь. Вот я и решил отойти в сторонку. Пусть изучают вопрос как хотят. Узнаем мнение еще двух профессионалов. Лидия предложила, и мы все согласились, поставить тебя в известность.

Я молчу. Меня охватывает тревога. Вот оно что!

– В отношении меня начато расследование? – говорю я с громким смехом.

– Ничего смешного нет, – озабоченно говорит Лидия.

– Бред собачий, – говорю я. – Что мне вменяется в вину?

– Расти, не будем сейчас затевать дискуссию, – говорит Реймонд. – Нико и Том считают, что ты должен доложить мне кое о каких вещах. Вот и все.

– Нет, не все! – внезапно подает голос Мольто. Глаза у него горят. – Ты умышленно направлял следствие по ложному пути, скрывал факты, представлял все в розовом свете. Ты просто опасался за свою шкуру!

– У тебя с головой все в порядке? – говорю я ему.

Лидия поворачивает свою коляску:

– Хватит! Такой разговор должен происходить в другом месте и в другом составе.

– Черта с два! Я желаю знать, почему поднята эта шумиха.

– Потому что ты был у Каролины в тот вечер, когда ее убили! – заявляет Мольто.

В глазах у меня темнеет. Я знал, что рано или поздно мне придется расплачиваться за связь с погибшей. Но то, на что намекает Мольто, уму непостижимо. Вздор, абсурд.

– Постой. Когда это было? Во вторник, да? Барбара по вторникам в университете, а я сидел с ребенком.

– Расти, – говорит Реймонд, – ты лучше заткнись. Вот тебе мой совет.

Мольто вскакивает на ноги, подбегает ко мне. Лицо его искажено злобой.

– Эксперты дали нам результаты дактилоскопического анализа. Те самые, которые ты так и не удосужился запросить. На стакане – твои пальчики, Сабич. Стакан на стойке бара стоял в полутора метрах от того места, где был найден труп. Ты, видно, забыл, что у всех государственных служащих снимают отпечатки пальцев.

– Бред, – твержу я, – бред собачий.

– И еще забыл, что в городе ведется учет местных телефонных переговоров. Так вот, зарегистрированы звонки Каролине из твоего дома. Телефонная компания любезно согласилась прислать соответствующие материалы. С минуты на минуту получим. Ты ей целый месяц звонил. И в тот злосчастный вечер тоже звонок был.

– Ну, с меня достаточно, – говорю я. – С вашего разрешения я ухожу.

Я выхожу в приемную, Мольто выбегает за мной, хотя дель Ла-Гуарди кричит, чтобы он вернулся.

– Заруби себе на носу, Сабич, – он тычет в меня пальцем. – Я все знаю.

– Конечно, знаешь.

– Как только мы официально приступим к работе, будет выписан ордер на задержание. Ищи себе адвоката, причем хорошего.

– Задержание на основе бредовой версии, будто я препятствовал расследованию?

Глаза у Мольто горят.

– Не строй из себя невинного ягненка! Это ты ее укокошил, парень.

Меня захлестывает волна ярости, как будто вместо крови у меня – смертельный яд. Какое знакомое состояние! Как оно соответствует моему существу!

Приблизив лицо к Томми Мольто, я прошипел:

– Да, это я. Кто же еще?

Лето