Презумпция невиновности - [22]

– Проводили следственный эксперимент? – осведомилась я. – Гиббон на самом деле мастерски владеет ключами от клеток?

– Не сразу, но провели, – кивнул головой Илья. – Первое время гиббоны были как бешеные, никого в клетку не впускали – еще бы, на их глазах порвали дрессировщицу! А через неделю вроде успокоились. Тогда я попросил Стамболиди организовать следственный эксперимент.

– И как повел себя Тайсон?

– Веришь – нет, все было, как рассказали свидетели. Сам Тайсон не смог дотянуться до лежащего на полу уборщика, и только когда мы не заперли клетку, он вышел на волю, обшарил Ткачика, выудил из кармана связку ключей, нашел нужный и отпер клетку с тиграми. Значит, клетка с гиббоном и в самом деле не была закрыта Варварой Белоконь.

– Ну и при чем здесь Муратов?

– Знал бы при чем, давно бы посадил, – раздраженно дернул кадыком мой собеседник. – Я просто уверен, что Руслан причастен к гибели обеих женщин. Сначала твой клиент наблюдает вместе с Диной, как погибает Варвара Белоконь, затем странным образом погибает уже Дина. Ты думаешь, я верю в такие случайности?

Илья налил себе вторую чашку чаю и радушно предложил:

– Ты подливай себе чайку, не стесняйся.

– Спасибо, мне достаточно, – отдуваясь, проговорила я. И уточнила: – А что с Егором Королевым? Ты говорил, что мальчик остался инвалидом? Что с ним случилось?

– Егор Королев две тысячи седьмого года рождения? Говорить он перестал, вот что.

– Это я поняла из материалов дела. Врачи поставили мальчишке диагноз «мутизм», и мать предъявила иллюзариуму иск на два миллиона рублей, но директор Стамболиди заплатил лишь половину этой суммы. Отчего, если не секрет?

– Адвокат Стамболиди убедил мать Егора, что миллиона вполне достаточно для компенсации ущерба, – пояснил Хитрый Лис.

– А кто у Стамболиди адвокат?

– Мирон Смирницкий.

Смирницкий был и впрямь хороший адвокат и, что самое главное, – очень дорогой. Клиентуру Мирон Захарович подбирал исключительно среди людей солидных и влиятельных, из чего я сделала вывод, что у Эжена Саввича крепкие тылы.

– Илюш, я запишу адрес семьи мальчика? Хочу поговорить с родителями, – попросила я. – Может, они затаили злобу и пытаются таким образом отомстить иллюзариуму?

– Бери ручку, записывай.

Получив координаты пострадавшего ребенка, я отодвинула пустую чашку и поднялась.

– Спасибо тебе огромное за завтрак и за помощь, пожалуй, я поеду.

– Ишь, какая быстрая! – обиделся Хитрый Лис, сгребая бороду в кулак. – Что же ты, мать, не спрашиваешь, что я надумал делать с твоим клиентом? А вдруг я изменю меру пресечения и возьму Муратова под стражу?

– Оно тебе надо? – сморщила я нос.

– А вдруг твой Руслан Гасанович еще кого-нибудь прикончит? – нахмурился следователь.

– Да брось ты, Илюш, Муратов не опасен. Он просто карточный шулер, но не убийца.

– Ты так уверена в своем клиенте, как будто знаешь его сто лет, – продолжал гнуть свою линию Лисицын. – Проще закрыть его, чтобы голова не болела.

– Дай мне пару недель, и я тебе докажу, что Муратов не причастен к смерти жены, – не сдавалась я.

– Нет у меня пары недель, мне это дело кровь из носа надо в этом месяце закрыть. Начальство не похвалит, если я запорю всю статистику.

– Отлично, я успею до конца месяца, – оптимистично откликнулась я.

– Ну, смотри, Агата, под твою ответственность, – уступил Илья. – Если Муратов выкинет какой-нибудь фортель – отвечать будешь вместе с ним.

– Договорились! – радостно выдохнула я, покидая кабинет.

* * *

Выйдя на крыльцо управления, я снова набрала номер клиента.

– М-м? – глухо прозвучало в трубке.

– Руслан Гасанович, вы спите?

– М-м.

– Немедленно просыпайтесь! – гаркнула я.

– Чисс по-человесски…

– Вы что, еще не протрезвели?

– Чисс по-человесски…

Сделав вывод, что с Муратовым говорить сейчас бесполезно, я нажала кнопку отбоя и отшатнулась от неожиданности, услышав за спиной голос Бориса:

– Вот ты и попалась!

Я быстро обернулась и увидела Устиновича-младшего с торжествующей улыбкой на устах.

– А ты откуда? – удивилась я.

– От следователя Демчука. Представь себе, дело Синицына закрыли. Учись работать, пока я жив: следствие пришло к выводу, что на лицо – отсутствие состава преступления, потерпевший сам напоролся на арматуру, так-то! Теперь Синицын свободен, как птица, и я свободен вместе с ним.

– Здорово, а то я без колес, – решила я воспользоваться случаем. – Подкинешь к иллюзариуму?

– Могла бы не спрашивать, – улыбнулся Борька. И тут же заинтересованно спросил: – Ну, что там с Муратовым?

– Запил с горя и не явился к Лисицыну, – пожаловалась я.

– Зря, ему это выйдет боком, – направляясь к машине, рассуждал Устинович-младший. – А по существу что мы имеем?

Я устроилась рядом с кудрявым другом на переднем сиденье «Форда» и принялась рассказывать:

– А имеем мы неприятный инцидент, случившийся в прошлом мае, когда тигры вырвались из клеток на сцену и задрали дрессировщицу Варвару Белоконь. Тогда же пострадал пятилетний малыш: вследствие психологической травмы он потерял речь. Родители ребенка могли затаить обиду на иллюзариум, потому что получили половину заявленной компенсации. Мой клиент вместе со своей супругой Диной были единственными, кто видел, что Варвара сама не закрыла клетку гиббона Тайсона, следовательно, кроме погибшей дрессировщицы, виновных нет. А теперь и Дина Муратова погибла, что само по себе подозрительно.