Презрение Лорда [Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула] - [15]

Выполни как следует мое поручение, подхалим. Ты уже знаком с Друлом. Разве привлекает тебя перспектива отдать концы у него в лапах?

Голос умолк, и Кавинант схватился руками за голову, пытаясь укрыться от эха угроз Фаула.

«Это сон, — думал он. — Это сон!»

Но непроницаемый туман заставлял чувствовать его пойманным в ловушку, заключенным, словно в капсулу, в безумие. Он содрогнулся от силы, с которой желал избавления и тепла.

— Уходи! Оставь меня!

— Еще два слова, — сказал Фаул. — Последнее предупреждение. Не забывай, кого следует опасаться в конце, Мне приходилось довольствоваться убийствами и мучениями. Но теперь мой план готов, и я приступил к его осуществлению. Я не остановлюсь до тех пор, пока не искореню в Стране надежду. Подумай над этим и ужаснись!

Последнее слово «ужаснись» долго еще висело в воздухе, в то время, как вокруг нарастал шум размалывания — огромные валуны перемалывались между собой в более мелкие камни. Этот звук обрушился на Кавинанта, потом пронесся мимо него и исчез, оставив Томаса на коленях, с головой, зажатой в руках, и с разумом, опустевшим от страха. Он оставался неподвижным до тех пор, пока наступившую тишину не сменил низкий гул ветра. Тогда он испуганно открыл глаза и увидел солнечный свет на камне прямо перед собой.

4 Смотровая Кевина

Растянувшись, он долго лежал неподвижно, ожидая, чтобы солнечные лучи как следует прогрели его продрогшее в тумане тело. Ветер тихо и монотонно свистел вокруг, не задевая его; и вскоре после того, как Лорд Фаул исчез, Кавинант услышал голоса далеких птиц. Он лежал неподвижно и глубоко дышал, набирая новую силу в конечности, благодарный за солнце и конец кошмара.

Однако в конце концов он вспомнил, что во время происшествия на улице рядом с ним находилось несколько человек. Они хранили странное молчание; сам город, казалось, умолк. Должно быть, полицейская машина нанесла ему более тяжкие повреждения, чем он предполагал. Беспокойство прокаженного заставило его рывком встать на четвереньки.

Томас обнаружил, что под ним гладкая каменная плита. Она располагалась по кругу десяти футов диаметром и была окружена бортиком высотой фута в три. Над головой бесконечной аркой голубело небо. Оно накрывало куполом обнесенную бортиком площадку, и казалось, что плита каким-то невероятным образом плывет в небесах.

«Нет. — У Кавинанта пересохло в горле. — Где?»

Потом задыхающийся голос позвал:

— Эй!

Сердце у Томаса дрогнуло.

— Что это?

— Смотровая Кевина. Тебе что-нибудь нужно?

Что все это значит, черт побери?

Внезапно сзади послышалось какое-то царапанье. Мускулы Кавинанта напряглись, он нырнул к бортику и, повернув голову, прижался к нему спиной.

Напротив него, отделяемая пропастью воздушного пространства, за бортиком стояла гора. Ее громада высилась, поднимаясь из скал, достигавших уровня площадки, на которой находился Кавинант, и оканчивалась освещенной солнцем вершиной, где все еще лежал снег. Вершина выносилась далеко в небо, а отвесные стены горы заслонили почти половину видимого с плиты горизонта. Сначала Томасу показалось, что гора совсем близко, но мгновением позже он понял, что его отделяет от нее по меньшей мере расстояние, равное броску камня. Прямо напротив горы в бортике был пролом. Низкий царапающий звук, казалось, доносился из этого пролома.

Кавинант хотел пересечь плиту и выяснить, что представляет собой источник этого звука. Но сердце билось тяжело и медленно, и он не мог сдвинуться с места. Томас боялся того, что мог увидеть.

Звук приближался. Прежде, чем Кавинант смог как-то отреагировать, в проеме появились голова и плечи девушки, а потом и ее руки, уцепившиеся за камень. Когда она заметила Томаса, то остановилась и в свою очередь уставилась на него.

Ее длинные густые волосы — каштановые, с отблесками бледно-медового — развевались на ветру, кожа была покрыта густым загаром, и темно-синее платье с узорами из белых листьев еще больше подчеркивало этот загар. Она тяжело дышала и вся раскраснелась, словно только что закончила долгий подъем. Кавинант уловил дружелюбное удивление и интерес.

На вид ей было не более шестнадцати лет.

Откровенность ее вопрошающего взгляда уменьшила его страдания. Он смотрел на нее, как на привидение.

После минутного колебания она выдохнула:

— С вами все в порядке?

Потом возбужденно зачастила:

— Я никак не могла решить, пойти ли мне самой или поискать помощи. С горы я увидела серую тучу над Смотровой Кевина, внутри нее, казалось, шло какое-то сражение. Я видела, как вы стояли, а потом упали. Я не знала, что делать. Потом я подумала, что лучше вовремя оказать хоть какую-то помощь, чем оказать настоящую помощь, но слишком поздно. Вот я и пришла. — Она сделала паузу, потом опять спросила: — С вами все в порядке?

В порядке?

Но его же сбили!..

Его руки были только оцарапаны и ссажены, словно он пытался с их помощью смягчить удар при падении. Голова от удара слегка болела. Но одежда была в целости, и по ней нельзя было определить, что Кавинанта сбили и он проехался по асфальту.

Он ощупал тело немыми пальцами, ощупал живот и ноги, но не ощутил при этом никакой острой боли. Казалось, он почти не пострадал.