Президентская азбука - [2]

И тут же на середину сцены, к закрытому занавесу, из противоположной кулисы вышел молодой человек в очках. Приготовившись, он нервно поправил очки и, дождавшись, когда выключат свет, аккуратно, обеими руками, развёл занавес и выглянул в зал. В разрез он просунул только голову, но, посмотрев на происходящее в зале с минуту, так и не решился выйти на незащищённую матерчатой стеной часть сцены. Выждав ещё немного, отступил, отпустил занавес. Снова включился свет. Но бледный молодой человек, впав в ступор, всё стоял молча и занимал место, тратя чужое время… Тогда вышли ещё двое и под руки, деликатно, но настойчиво увели его за кулису.

На сцену вышла женщина, волоча за руку маленького мальчишку. Она остановилась посередине, осмотрела мальчика и отлаженным движением руки поправила взъерошенные волосы. Погас свет, и женщина отодвинула занавес, пропуская вперёд мальчишку. Мальчик засмеялся, показывая на что-то в зале пальцем. Но женщина всё так же отлаженно дала ему подзатыльник и втянула назад.

– Маленький, – с ужасом в голосе крикнула она в пустоту сцены, когда включили свет. – Совсем маленький… Ничего же не смыслит!

И, схватив расплакавшегося мальчугана в охапку, громко дыша, побежала со сцены.

* * *

В зале тем временем зрителям подали водку в охлаждённом графинчике и стаканы. У первого и единственного ряда стоял забранный красным бархатом стол. На нём в серебряной посуде стояла нехитрая закуска, в центре одиноко возвышался какой-то засохший цветок в пыльной вазе. Мифлуха наколола вилкой огурчик и, отпив немного из стакана, закусила.

– А чего они у вас все такие нервные? – поинтересовалась она у сидящего рядом министра госбезопасности. – Вроде ж встреча с избирателями, а не ночь перед Рождеством на хуторе близ Диканьки…

– Так мы ж их отбирали… – министр крутил в руке стакан, внимательно что-то в нём высматривая. – Вас абы кто выбрать не должен. Вас должны выбрать те, с кем уже проведены разъяснительные беседы. Кто созрел до понимания важности момента. Ваш избиратель голосует не только там умом или сердцем… он всем телом голосует за вас. Головой за вас голосует. И помнит об этом.

Министр загадочно улыбнулся.

– Да ты мне не разглагольствуй свои философии! – вспыхнула Мифлуха, повысив голос. – Ты мне толком скажи: они там все довольны мной?!

Довольны тем, как у нас тут с вами всё устроено? Жизнью нашей с вами довольны они?!

– Довольны! – закричали со всех сторон.

– Довольны, – уверил министр.

– Очень, очень довольны, – подтвердил официант.

– Довольны! – истошно и затравленно закричал со сцены очередной избиратель, седенький сгорбленный старичок в заношенном пальто.

– Ну вот… – заулыбалась Мифлуха. – Надо всё ж таки чаще встречаться с избирателями. А то так и забываю, бывает, что тут скрывать, забываю, ради кого всё время тружусь. А это неправильно. Надо видеть отдачу. Так что давайте продолжим… Только вот со второго акта, пожалуйста, где поздравительные речи трудовых коллективов. Мне кажется, это сейчас интересней.

Все сразу согласились, и встреча с избирателями потекла дальше своим чередом.

Г

– Где наша армия?! – Мифлуха была чрезвычайно зла, что неудивительно: только благодаря личному телохранителю Карин Пинк её успели вывезти из горящего Президентского дворца по системам военной эвакуации. Где-то далеко, уже и непонятно толком где, горела столица. Мифлуха смотрела на экран переносного Полевого пункта (ПП) управления вооружёнными силами и орала во всю глотку:

– Где?! ГДЕ НАША АРМИЯ?!

Её истерику можно было понять. ПП показывал, что её армия отбросила иррианцев и громит их малой кровью на чужой территории. Сама она, по мнению ПП, находится во Дворце, в том самом, что ещё три часа назад был разрушен корабельной артиллерией иррианской гвардии. Там, среди руин, в оплавленных стенах, среди горящего бетона и железа Мифлуха спокойно спит и видит сны, – так считает Пункт.

– Где… – Мифлуха сорвала голос. – Где армия…

Перед ней на стуле лежал иррианец Шпрухгтз. Негуманоидное тело, неприспособленное к стулу, свисало, прихваченное верёвкой в нескольких местах. Но все знали, что иррианец может диффундировать через неё без каких-либо проблем. Просто рядом стояла Карин Пинк с лучевым оружием. Она уже уничтожила здесь многих, а Шпрухгтза оставила. По каким-то ведомым только ей признакам она поняла, что он переводчик. И теперь Президент Первого Измерения Мифландия Вторая пыталась добиться от связанного пленного иррианца информации о реальном положении её армии на поле битвы.

– Наша армия наступала по линии Сизар – Земля. В составе флота тридцать малых кораблей класса «Волк» и три крейсера класса…

– Заткнись, идиот! – заорала из последних сил Мифлуха. – Сволочная твоя башка! Да чтоб я тебя родила, скотина ты поганая! Кого… Волнует… Твоя… Чёртова… Армия?! Да какое мне до неё дело?! Ей другие командуют… Ты скажи мне, скотина ты плюшевая, где м-о-о-о-я армия?! Ты будешь говорить, мерзавец?!

Иррианец не понимал, чего от него добиваются странные земляне. Четыре потока нелинейного мышления пытались найти ответ на вопрос. Иррианец начал формировать в своем теле ещё несколько нервных центров, чтобы активировать новые области мышления. Пока все потоки выдавали одинаковый результат: Президент врага сошла с ума от досады поражения и того, что её армия во время нападения праздновала какой-то местный праздник сбора урожая, а не находилась на боевых постах.