Они поднялись по Морской улице, пересекли шоссе и вышли к станции. На перроне Алены не видно. Только что разминулись две электрички.
— Тимофей, когда ты машину купишь? — спросил Сережа. — Поехали бы на ней в Островитино.
— Ради этого, конечно, стоит купить машину, — сказал Сорока. — Какую бы ты мне посоветовал?
— «Мерседес», — ответил Сережа. — Говорят, сейчас самая лучшая машина.
— Я подумаю, — улыбнулся Сорока.
— Ремонтируешь машины, а сам ходишь пешком, — сказал Сережа.
— Мне нравится ходить по городу. А что из машины увидишь? — Сорока развел руками. — Извини, брат, но пока нет у меня желания иметь машину.
— Желания нет или денег? — уточнил Сережа.
— И денег, — улыбнулся Сорока.
— Папа, может, ты купишь «Жигули»? — переключился Сережа на отца. Тимофей нам будет без очереди ремонтировать.
— Я придерживаюсь твоей точки зрения, — взглянул на Сороку Владислав Иванович. — В городе человеку машина не нужна.
— А вот Гарик на машину копит, — сказал Сережа. — Говорил, через три-четыре года будут у него собственные «Жигули».
— Будут, — сказал Сорока. И непонятно было, завидует он или насмехается.
— Четыре года долго ждать, — вздохнул Сережа.
— Я думаю, он раньше купит, — сказал Сорока.
— Мотоцикл тоже хорошо, — не мог слезть с любимого конька Сережа. — Я бы лучше мотоцикл купил… На нем можно быстро научиться ездить… Тут один дал Аленке прокатиться на «Яве», так она чуть в дерево не врезалась…
— Я об этом не слышал, — оглянулся на него Владислав Иванович. Весла на его плече стукнулись друг о дружку.
— Это было давно, — быстро сказал Сережа.
— Я смотрю, у вас от меня появились тайны, — нахмурился Владислав Иванович.
— Подумаешь, разок прокатилась…
— А ты?
— Я ведь не Аленка, — усмехнулся Сережа. — Мне не предлагают.
— А хочется? — негромко, чтобы не услышал Владислав Иванович, спросил Сорока.
— Еще бы! — воскликнул Сережа и прикусил язык, взглянув на отцовскую спину.
— Приходи на этой неделе на станцию к концу рабочего дня, — сказал Сорока. — Я тебя поучу на мотоцикле.
— На чем до тебя лучше добраться? — шепотом спросил Сережа.
— Доберешься!
— Теперь у вас от меня секреты? — Владислав Иванович остановился и посмотрел на них. На лице грустная улыбка.
Сережа перевел взгляд с отца на Сороку, потом снова на отца.
— Я попросил, — кивок в сторону Сороки, — чтобы Тимофей поучил меня на мотоцикле.
— Я разве против? — сказал отец.
— В понедельник приеду к тебе, — с облегчением произнес Сережа.
— Когда ты все успеваешь? — спросил Сороку Владислав Иванович. Учеба, работа, спорт…
— Хорошо бы ночь тоже превратить в день, — сказал Сорока. — Тогда времени всем бы хватило.
— Ты думаешь? — посмеялся Владислав Иванович. — Времени людям никогда не будет хватать, даже, если сутки растянуть вдвое…
— Мне хватает, — заметил повеселевший Сережа.
Они свернули с дороги на лесную тропинку, по которой утром Сорока уже проходил. В лесу слышались голоса. Эхо повторяло их и разносило окрест. Отдыхающие бродили меж деревьев, отыскивая запоздалые подснежники. Они еще кое-где в сырых низинах остались. Подснежники мерцали в руках, будто голубые фонарики.
Навстречу им попался губастый мальчишка в клетчатой кепке. В руке у него лыжная палка. Мальчишка тыкал ею в мох, стволы деревьев и что-то воинственно насвистывал.
— Вылитый Федя Гриб! — Сережа даже остановился, провожая того взглядом. — И замашки такие же… — Он взглянул на Сороку. — Ты не знаешь, почему он меня капустной кочерыжкой обзывал?
— Действительно, почему? — стараясь не рассмеяться, сказал Сорока.
— Что он сейчас поделывает, Федя?.. — мечтательно произнес Сережа. Опять толом глушит рыбу?
— Я у него охоту навсегда отбил, — заметил Сорока. Глаза у него стали задумчивые, тоже вспомнил про ребят, Каменный остров…
Навстречу им от дачи шли Алена и Гарик — очевидно, они только что поругались: у девушки лицо сердитое, а у Гарика обескураженный вид. Он плелся позади Алены и пинал носком ржавую консервную банку. Всякий раз, когда он ударял по ней, банка противно крякала.
— Перестань! — не выдержала Алена.
— А мы пошли вас встречать, — сказал Гарик и напоследок так поддал жестянку ногой, что она, взвизгнув, улетела в кусты.
— Мы… — фыркнула Аленка. — Я — за подснежниками.
И гордо прошла мимо, обронив на ходу:
— Обед в духовке. Посуду вымойте сами. Не хватит хлеба — займите у профессора.
— Вот дает!.. — покачал головой проголодавшийся Сережа. — Я думал, уже стол накрыт…
Гарик посмотрел ей вслед и, перехватив взгляд Сороки, сокрушенно сказал:
— Наша принцесса нынче не в духе… Надо полагать, не с той ноги встала.
