Президент Линкольн: охотник на вампиров - [88]

Сегодня вечером этот человек один нес ответственность за жизнь Авраама Линкольна.

Линкольнов и их гостей проводили по узкой лестнице наверх, в сдвоенную ложу. Слева поставили черное ореховое кресло-качалку для Линкольна. Рядом с ним должна была сидеть Мэри, а правее — Клара с майором. Только они заняли свои места, как представление прервали и объявили о прибытии президента. Эйб немного смутился, но все же встал. Оркестр сыграл президентский марш, а все зрители в тысячном зале поднялись и вежливо зааплодировали. Представление возобновилось. Джон Паркер занял свое место за дверью. Отсюда он мог увидеть любого, кто попробовал бы приблизиться к президентской ложе.

Джон Уилкс Бут прибыл в театр через час после четы Линкольнов и прошел за сцену. На него никто не обратил внимания. В театре Форда он был частым гостем, вольным приходить когда заблагорассудится, и нередко смотрел спектакли из-за кулис. Но сегодня Бута интересовал не спектакль. Он не собирался болтать с впечатлительными молоденькими актрисами. Бут прекрасно ориентировался в театре: он шел сквозь лабиринт коридоров, пока не добрался до лестницы, которая вела к ложам справа от сцены. Его удивило отсутствие часовых. Бут ожидал встретить по меньшей мере одного охранника и надеялся, что обладателя столь громкого имени пропустят к президенту. Великий актер пришел выразить свое уважение великому человеку. В карман сюртука Бут нарочно положил визитку.

Перед дверью он увидел лишь пустующий стул.

* * *

Джон Паркер не видел, что творится на сцене. Ему это не понравилось. Невероятно, но во время второго акта он попросту оставил свой пост и пошел искать другое место. К началу третьего акта Паркер и вовсе ушел из театра. Он собирался пропустить стаканчик в «Стар-салуне» по соседству. Теперь Бута отделяла от Линкольна лишь узкая лестница.

Наверху Мэри Линкольн взяла мужа за руку. Посмотрев на Клару Харрис (которая скромно сложила руки на коленях), миссис Линкольн прошептала Эйбу:

— Что мисс Харрис подумает о таких нежностях?

— Ничего она не подумает.

Большинство историков сходятся во мнении, что это были последние слова Линкольна.

Бут неслышно поднялся по лестнице и остановился у ложи. Он хотел дождаться реплики, за которой наверняка последует громкий смех.

Настолько громкий, что заглушит выстрел.

На сцене Гарри Хок произносил прочувствованный монолог. Бут выжидал и слушал, как голос Хока разносится по залу. Убийца тихо шагнул вперед, прицелился Линкольну в затылок и осторожно… осторожно взвел курок. Будь Эйб лет на десять моложе, он услышал бы щелчок и мог бы среагировать с той быстротой и силой, которые уже не раз спасали ему жизнь. Но он был немолод. И устал. Он чувствовал только руку Мэри в своей руке. Слышал только оглушительный голос Гарри Хока:

— Не умеешь вести себя в приличном обществе, а? Что ж, подружка, я тебя как облупленную знаю! Я тебя на чистую воду выведу, змея подколодная!

Зрители захохотали. Бут выстрелил.

Пуля вошла Эйбу в череп, и президент качнулся вперед в своем кресле. Он уже был без сознания. Крики Мэри слились с громоподобным смехом, а Бут тем временем выхватил охотничий нож и хотел броситься на следующую жертву. Но вместо генерала Гранта он столкнулся с молодым майором Ратбоуном, который вскочил со своего места и кинулся на убийцу. Актер вонзил нож молодому человеку повыше локтя и подскочил к перилам. Клара вторила крикам Мэри. Смех перешел в перешептывания, а люди повернулись на шум. Ратбоун здоровой рукой ухватил Бута за сюртук, но не удержал. Актер перепрыгнул через перила ложи, однако зацепился шпорой за флаг казначейства, который еще днем подвесил Эдмунд Спенглер. Бут неловко повалился на сцену. При падении он сломал левую ногу, и теперь она оказалась нелепо вывернута в колене.

Несмотря на травму, Бут, как истинный актер, решил покрасоваться. Он поднялся на ноги, повернулся к зрителям, которые к тому моменту испуганно зашевелились, и прокричал:

— Sic semper tyrannis!

Таков был девиз штата Вирджиния: «Так всегда будет с тиранами!» Засим Джон Уилкс Бут в последний раз сошел со сцены.

Как и речь, произнесенную перед сообщниками, эту фразу он, скорее всего, отрепетировал заранее.

VI

Примерно в это же время Льюис Пауэлл выбежал из дома госсекретаря, крича: «Все пропало! Пропало!» Правда, он еще не подозревал, что провалил свою миссию.

Герольд, беспокойный аптекарь, свою часть договоренности выполнил: привел Пауэлла к особняку Сьюарда. Теперь с безопасного расстояния он наблюдал, как в десять часов Пауэлл постучал в парадную дверь. Открыл дворецкий, и заговорщик произнес тщательно подготовленную реплику:

— Добрый вечер. Я принес лекарство для мистера Сьюарда. Мне необходимо вручить его лично.

Через минуту он уже оказался на втором этаже, всего в нескольких ярдах от своей цели. Но не успел Пауэлл проскользнуть в спальню, как к нему подошел Фредерик, сын Сьюарда.

— Какое у вас дело к моему отцу?

Пауэлл слово в слово повторил отрепетированное оправдание. Но Сьюард-младший почему-то ему не поверил. Что-то пошло не так. Молодой человек объяснил Пауэллу, что отец «спит» и лучше зайти к нему с утра.