Президент Линкольн: охотник на вампиров - [69]

Авраам вышиб входную дверь одним ударом топора. В дом хлынули потоки пепла и клубы дыма.

В лицо дохнул огненный жар. Кожа пошла волдырями от ожогов, а одежда чуть не загорелась. Мы попятились. Когда глаза привыкли к ослепительному свету на крыльце, оно уже было полностью поглощено пламенем. Я заметил, что упавшая дверь легла словно узенький мостик. Я задержал дыхание и ринулся вперед: торопливо пробежал по двери, вниз по ступенькам и дальше, на траву. Едва я коснулся земли, как осознал всю тщетность наших усилий. Огонь освещал не менее двадцати человек: некоторые целились из винтовок, другие надели темные очки, чтобы защитить глаза от света. Люди и вампиры сошлись вместе, чтобы лишить нас надежды на побег. Один из смертных, пожилой джентльмен, шагнул вперед и остановился футах в десяти от меня.

— Полагаю, вы — мистер Линкольн.

— А вы — мистер Дэвис.

— Буду крайне признателен, — сказал Дэвис, — если ваши товарищи сложат оружие. Не хотелось бы, чтобы один из моих людей изрешетил вас.

Эйб повернулся к Спиду с Леймоном и кивнул. Они бросили револьверы и винтовку.

— Верзила припрятал пистолет, — сообщил один из вампиров. — И как раз собирается его вытащить.

— Что ж, — ответил Дэвис, — если достанет оружие, можете его убить.

Южанин повернулся к Эйбу:

— И топор, пожалуйста.

— Какая разница, мистер Дэвис, — возразил Линкольн. — Не думаю, что долго проживу, но умереть мне хотелось бы с топором в руках. Мне его подарил отец, когда я был маленьким. Уверен, если я вдруг вскину оружие, один из ваших людей меня пристрелит.

Дэвис улыбнулся:

— Вы мне нравитесь, мистер Линкольн, честное слово. Тоже уроженец Кентукки. Сами всего добились. Вы оратор от Бога, а уж как преданы своему делу! Проделали весь этот путь — и все для того, чтобы убить одного-единственного человека! Оставили беззащитную семью в Спрингфилде… Нет, сэр, вы достойны уважения. Я мог бы воспевать ваши достоинства до самого утра, но, видите ли, некоторые из моих товарищей не слишком любят солнце, так что мы не располагаем временем. Скажите-ка, — продолжал он, — как вышло, что вы, обладатель столь незаурядного разума, оказались на неправедной стороне в этом сражении?

— Я? — переспросил Линкольн. — Сэр, должно быть, я ослышался, ведь из нас двоих лишь один замыслил свершить злодеяние против рода человеческого.

— Мистер Линкольн, вампиры превосходят людей точно так же, как люди превосходят негров. Видите ли, таков естественный порядок вещей. Полагаю, уж здесь вы со мной согласитесь.

— Соглашусь, что некоторые вампиры превосходят некоторых людей.

— А я, выходит, ошибся, признав общность этого правила? Разве ошибся я, став на сторону силы в грядущей войне? Сэр, мне не доставляет удовольствия думать о белых людях, заключенных в клетки. Но если исход неизбежен и вампиры должны сделаться властителями людей, так давайте сотрудничать с ними, пока у нас еще есть время. Давайте достигнем договоренности и отдадим вампирам негров и низших представителей нашей собственной расы.

— Вот как, — кивнул Эйб. — А когда крови негров окажется недостаточно, когда истребят всех «низших» представителей нашей расы, скажите-ка, мистер Дэвис, кого тогда станут пожирать ваши «властители»?

Дэвис молчал.

— Америка, — продолжал Авраам, — воздвиглась на крови тех, кто ненавидел тиранию. А вы с вашими союзниками предаете ее прямо в руки тиранов.

— Америка осталась вон там, мистер Линкольн! — Дэвис со смехом указал на север. — Вы теперь в Миссисипи.

Южанин снова шагнул вперед. Он оказался так близко, что, реши Эйб нанести удар, сумел бы задеть Дэвиса топором.

— Давайте говорить откровенно, сэр. Мы оба служим вампирам. Но когда война закончится, я проведу отпущенные мне годы в удобстве и достатке, а вы будете мертвы. Вот и все.

Дэвис на мгновение замер, потом едва заметно поклонился и отступил. Вперед вышли трое смертных с винтовками. Они ждали команды.

— Черт побери, Эйб, — возмутился Леймон, — мы что, так и будем стоять?

— У меня часы… — обратился Спид к палачам, и его голос дрогнул. — От деда достались… Пожалуйста, пусть кто-нибудь передаст их моей жене в Луисвилле.

Это последние мгновения моей жизни.

— Что ж, если мне суждено умереть, — сказал Леймон, — то я умру с оружием в руках.

Он потянулся к пистолету.

— Ребята, — обратился Эйб к друзьям, — простите, что втянул вас в…

Линкольн не успел договорить. Прогремели выстрелы.

Перед моим мысленным взором предстали лица всех тех, кого я любил и кто уже покинул нашу бренную землю. Я видел моего милого мальчика, крепыша Армстронга, возлюбленную Энн. Сестру и покойную мать. Но минуло мгновение, я открыл глаза и понял, что наши палачи все так же стоят напротив горящего дома, а на лицах у них написано потрясение. Спид с Леймоном оставались по обе стороны от меня.

Мы были живы. А вот нашим противникам не так повезло. Все трое одновременно упали на землю с простреленными черепами.

Случилось чудо.

Чудо звалось Генри Стерджес.

Он вылетел из темноты, а за ним мчались еще одиннадцать вампиров из Союза. Они сжимали винтовки, револьверы — и стреляли прямо на бегу. Несколько южных вампиров окружили Дэвиса и повели его куда-то в сторону, а остальные приготовились к бою с северными собратьями. Один южанин все же не забыл, что казнь осталась незаконченной. Он ринулся ко мне, мощным прыжком преодолел расстояние в двадцать ярдов, оскалил клыки и выпустил когти. За стеклами темных очков поблескивали черные глаза. Я метнул топор: он вонзился в цель, но силы у меня были уже не те, и лезвие погрузилось в тело вампира всего на дюйм или два. Нападающий повалился на спину и воззрился на темные змейки, расползающиеся от длинной раны в животе. Повреждение оказалось несерьезным. Вампир схватил мой топор и снова кинулся в атаку. Я сунул руку под плащ в тщетной надежде нашарить нож, который не носил уже лет двадцать. Бесполезно. Вампир уже был футах в четырех от меня, когда Леймон прицелился через мое плечо и выстрелил: я навсегда частично оглох на левое ухо, зато нападавший получил пулю прямо в лицо.