— Могу подбросить, — сказал мужчина.
Отец, опершись на палку, посмотрел на нас. Наверное, мы выглядели не очень жизнерадостно, потому что отец снял рюкзак и сел на него.
— Мы должны посоветоваться… — объяснил он хозяину машины. — Вам не трудно пять минут подождать?
— Подождем, — усмехнулся мужчина.
— Если бог послал транспорт, я не вижу смысла отказываться, — сказал отец. — У Аленки глаза смотрят в разные стороны, а у тебя, Сережа, — это он мне, — такой несчастный вид, словно ежа проглотил.
— Какого еще ежа? — обиделся я.
— Твой рюкзак самый тяжелый, — сказала отцу Аленка.
— А куда мы Деда посадим? — спросил я.
— У вас еще один человек? — сказала женщина. — Не разместимся.
— Мальчика кто-нибудь возьмет на колени, — вмешался мальчишка. — А старик…
— Дед — не человек! — засмеялась Аленка.
Это я-то «мальчик»? На колени меня возьмут… Каков нахал, а?
— Едем? — спросил отец. Мы с Аленкой посмотрели друг на друга, потом на пепельную «Волгу». Она негромко урчала, готовая рвануться вперед. Мы можем сейчас забраться в нее и без хлопот доехать почти до самого места. Отец ничего нам не скажет, даже не вспомнит об этом, но нам с Аленкой будет стыдно.
Отец смотрел на нас и ждал. Нужно только кивнуть, и он поднимет с земли рюкзак и подойдет к машине. И мы поедем. С ветерком.
А потом нам с Аленкой будет очень стыдно. Ведь мы уговорились до самого озера идти пешком. Там, в Ленинграде, мы кричали, что это так здорово — идти пешком, — и даже хлопали в ладоши.
— Я совсем не устала, — сказала Аленка.
— В машине душно, — сказал я. — А потом… — я взглянул на мальчишку, — водитель не внушает доверия…
Глаза у отца стали веселыми. Он поблагодарил мужчину и взвалил рюкзак на плечи.
Мальчишка усмехнулся, перевел рычаг, и машина плавно тронулась, но тут же снова остановилась.
— Покажите вашего Деда, — попросила женщина.
Отец свистнул: из-за кустов вымахнул Дед и подбежал к машине. «Волга» не произвела на него никакого впечатления. Обнюхав колесо, он небрежно поднял заднюю ногу.
— Какая прелесть, — улыбнулась женщина.
Я видел, как мальчишка повернул зеркальце, и в нем отразилась Аленка во весь рост.
— Рыбачите? — спросил отец.
— Ищем одно заветное озеро…
— Приезжайте к нам в Островитино, — сказал отец. — Без рыбы не уедете.
— В Островитино? — Мужчина и женщин переглянулись.
— Приедем, — взглянув на Аленку, ответил мальчишка.
Мужчина помахал рукой, и «Волга» умчалась. Глядя вслед, я подумал: «Почему у них нет никакого талисмана? У многих частников обязательно что-либо болтается у лобового стекла: обезьянка, куколка. Или сзади лежит тигр, а то и царь зверей — лев».
Снова мы шагаем по шоссе. Солнце припекает спину, затылок. Хорошо бы все сбросить и остаться в одних трусах. И выкупаться бы в речке. Сколько их нам попадается на пути. А потом поваляться на берегу, хотя бы с полчасика…
Наверное, вода уже теплая. По тому, как отец озирается по сторонам, я понял, что скоро привал. Отец место выбирает… И когда успел этот пацан научиться водить машину? Небрежно двигает рычагами, будто сто лет за рулем. Это, конечно, мужчина дал ему временно повести. Была бы у нас машина, я тоже мигом бы научился. И не хуже его гонял бы по шоссе.
— Он в тебя втрескался, — сказал я Аленке.
— Кто? — равнодушно спросила сестра. Вот притвора! Будто не знает!
— Этот, что на «Волге».
— Я, кажется, ногу натерла, — сказала Аленка. Она и вправду прихрамывала.
Деду тоже жарко: рот раскрыт, и красный язык висит почти до самой земли. Устал Дед. Вот уже который раз он срывается с места и далеко убегает вперед, а потом плашмя ложится на землю и поджидает нас. Мы проходим мимо, а Дед все лежит, только голову поворачивает нам вслед. А потом догоняет. А что, если мне так припустить? А потом плюхнуться на траву, пока не подойдут отец и Аленка.
Дед встал поперек дороги и стал лаять на отца: не пора ли отдохнуть, выкупаться? Дед любит купаться. Его не надо уговаривать — сам бултыхается в воду. Когда Дед плывет, только голова и хвост отдельно виднеются. Дед очень беспокоится в воде. Ему все время кажется, что мы вот-вот утонем, и он вертится рядом, готовый в любую минуту спасти нас.
Я чуть было не налетел на отца: не заметил, как он остановился.
— Привал, — сказал отец.
