Прежде чем я засну - [35]
Я разозлилась ещё сильнее. Я не могла с этим справиться. Злость и паника.
- Он мой сын!
Он отвёл взгляд к окну.
- Он ехал на бронированном автомобиле, - сказал он. Он говорил медленно, почти шепотом. - Они сопровождали взвод. На обочине дороги была бомба. Один солдат выжил. Адам и остальные - нет.
Я закрыла глаза, мой голос тоже перешёл в шепот:
- Он умер сразу? Он страдал?
Бен вздохнул.
- Нет, - сказал он мгновение спустя. - Он не страдал. Говорят, что всё произошло очень быстро.
Я взглянула на него, но он не смотрел на меня. "Ты врёшь", - подумала я.
Я увидела Адама на обочине дороги, истекающего кровью, и постаралась избавиться от этой мысли, сконцентрировавшись на чём-нибудь другом, на пустоте. У меня начала кружиться голова. Вопросы. Вопросы, которые я не осмелилась задавать, потому что ответы на них, могли убить меня. Каким он был ребёнком, подростком, мужчиной? Были ли мы близки? Ссорились ли мы? Был ли он счастлив? Была ли я хорошей матерью? И как тот маленький мальчик, который ездил на пластмассовом трёхколёсном велосипеде, закончил тем, что был убит на другом конце света?
- Что он делал в Афганистане? - спросила я. - Почему там?
Бен рассказал мне, что мы учувствовали в войне.
- Войне против террора, - сказал он, но я не поняла, что он имеет в виду.
Он сказал, была террористическая атака, ужасная атака на Америку. Были убиты тысячи людей.
- И что поэтому мой мальчик умер в Афганистане? - спросила я. - Я не понимаю...
- Всё сложно, - сказал он. - Он всегда хотел служить в армии. Он думал, что исполняет свой долг.
- Свой долг? Ты думаешь, что это именно то, что он делал? Свой долг? Почему ты не убедил его заниматься чем-нибудь другим? Чем угодно другим?
- Кристина, он этого хотел.
В какой-то жуткий момент я чуть не рассмеялась:
- Быть убитым? Этого он хотел? Почему? Я ведь даже не знала его.
Бен не ответил. Он сжал мою руку, жгучая как кислота слезинка покатилась по лицу, следом ещё одна, а потом ещё. Я вытерла слёзы, испугавшись, что потом меня будет не остановить. Мой мозг перестал работать, опустошённый, ушёл в небытие.
- Я его даже не знала, - произнесла я.
Позже Бен принёс коробочку и поставил её на журнальный столик.
- Я храню её наверху. В целях безопасности.
"Чтобы сохранить от чего?" - подумала я. Коробка была серого цвета, изготовленная из металла. В таких обычно хранят деньги и важные документы. Что бы там ни было, она должно быть опасна. Я представила диких животных, скорпионов, змей, голодных крыс, ядовитых жаб, невидимый вирус или что-то радиоактивное.
- В целях безопасности? - спросила я.
Он вздохнул:
- Здесь вещи, на которые тебе лучше не натыкаться, когда ты будешь одна, лучше, если я тебе объясню всё сам.
Он сел рядом и открыл коробку. Внутри я не увидела ничего, кроме бумаг.
- Это Адам в детстве, - сказал он, доставая фотографии и протягивая мне одну из них.
Там же была моя фотография на улице. Я шла на камеру, с ребёнком, Адамом, в конверте у меня на груди. Я прижимала его к себе, но он повернулся и через плечо смотрел на того, кто фотографирует, его улыбка была беззубой копией моей.
- Ты сделал этот снимок?
Бен кивнул головой. Я снова посмотрела на фотографию. Она была потрёпанная, её края запачканные, цвета поблёкли, постепенно выцветая. Я. Ребёнок. Всё казалось нереальным. Я говорила себе, что я была матерью.
- Когда? - спросила я.
Бен посмотрел через моё плечо.
- Тогда ему было шесть месяцев. Значит, это примерно 1987 год.
Мне было 27. Так давно. Целая жизнь моего сына.
- Когда он родился?
Он погрузил свою руку в коробочку снова, и дал мне листок бумаги.
- В январе, - ответил он. Лист был выцветшим и хрупким. Свидетельство о рождении. Я, молча, прочитала. Его имя было там. Адам.
- Адам Уиллер, - прочитала я вслух. Для Бена и себя.
- Уиллер - моя фамилия, - сказал он. - Мы решили ему дать моё имя.
- Конечно, - ответила я и поднесла лист к лицу. Он был слишком лёгким, чтобы содержать информацию такого значения. Я бы хотела впитать его в себя, чтобы он стал моей частью.
- Вот, - сказал Бен. Он взял листок и сложил его. - Вот ещё фотографии. Хочешь посмотреть их?
Он дал мне ещё несколько фотографий.
- Их осталось совсем мало, - сказал он, когда я посмотрела на него. - Практически все потеряны.
Звучало так, будто их оставили в поезде или отдали незнакомцам на хранение.
- Да. Я помню. У нас был пожар, - сказала я, не подумав.
Он изумленно посмотрел на меня, его глаза сузились.
- Ты помнишь? - спросил он.
Теперь я не была уверена. Сказал ли он мне о пожаре этим утром или в какой-то другой день? Или я прочитала об этом в дневнике после завтрака?
- Ты сказал мне об этом.
- Разве?
- Да.
- Когда?
Когда это было? Было ли это тем утром или несколько дней назад? Я подумала о своём дневнике, вспомнила, что прочитала, когда он отправился на работу. Он сказал мне о пожаре, когда мы сидели на Парламентском холме. Я могла бы и рассказать ему о своём дневнике, но что-то остановило меня. Он не показался мне таким уж счастливым от того, что я вспомнила что-то.
- Перед тем как ты пошёл на работу. Когда мы смотрели альбом. Должно быть так.
Он нахмурился. Я себя ужасно чувствовала, солгав ему, но не думаю, что я бы справилась с раскрытием ещё одного секрета.
Каждое утро Кристин Лукас просыпается в незнакомой комнате, в постели с мужчиной, которого не узнает. Каждое утро этот мужчина терпеливо объясняет Кристин, что он ее муж, а она страдает амнезией с тех пор, как в молодости попала в аварию. По совету врача, занимающегося ее случаем, Кристин втайне от мужа начинает вести дневник, записывая туда все, что ей удается узнать и вспомнить в течение дня. Отчаянно пытаясь сложить из обрывков воспоминаний свое прошлое, Кристин задает все больше вопросов — себе и окружающим.
Режиссер документального кино Алекс приезжает в крохотную дере-вушку Блэквуд-Бей на берегу Северного моря. Официальный повод: поиски материала для очередного фильма. Этот островок британского захолустья не входил в список возможных локаций для съемок, но обстоятельства сложились мистически: кто-то анонимно отправил продюсеру открытку с видом Блэквуд-Бей – и все закрутилось… Между тем эти места хорошо знакомы Алекс, когда-то она жила здесь, но вспоминать об этом не любит… точнее, не может вспомнить, несмотря на мучительные попытки.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.