Прежде чем я засну - [18]

Комната была заполнена народом, одетым в основном в чёрное. Похоже, грёбанные студенты-художники.

Кто-то подошёл и встал напротив нас. Я узнала его. Кит. Мы уже встречались на другой вечеринке, которая закончилась тем, что мы целовались в одной из спален. Теперь, однако, он разговаривал с моей подругой, указывая на одну из её картин, которые висели на стене гостиной. Интересно, он что решил меня игнорировать или просто не может вспомнить, где мы встречались. В любом случае, я думаю, что он придурок. Я допила пиво.

- Хочешь ещё? - спросила я.

- Да, - сказала моя подруга. - Не хочешь принести его, пока я решу вопросы с Китом? И потом я представлю тебя тому парню, о котором тебе говорила. Хорошо?

Я засмеялась.

- Хорошо. Как хочешь. - Я удалилась на кухню.

Голос громко раздался в моих ушах:

- Кристина! Крис! С тобой всё в порядке?

Я сбита с толку. Голос показался мне знакомым. Я открыла глаза.

Внезапно я поняла, что нахожусь на улице, на ночном воздухе на Парламентском холме с Беном, произносящим моё имя, а фейерверк передо мной, расцвечивает небо кроваво-красным.

- Ты сидела с закрытыми глазами, - сказал он. - В чём дело? Что случилось?

- Ничего, - сказала я. У меня кружилась голова, я едва могла дышать. Я повернулась к своему мужу, притворяясь, что смотрю шоу. - Извини. Ничего. Я в порядке. Я в порядке.

- Тебя трясёт. Замёрзла? Хочешь пойти домой?

Я поняла, что я действительно замёрзла и хочу домой. Я хотела записать, что только что увидела.

- Да, - сказала я. - Не возражаешь?

По дороге домой я мысленно вернулась к той сцене, которую увидела, когда мы смотрели фейерверк. Она потрясла меня своей яркостью, резкостью. Она захватила меня, поглотила меня, как будто я всё ещё проживала эти события. Я чувствовала всё, ощущала всё. Холодный воздух и шипение пива. Жжение травки в горле. Тёплая слюна Кита на моём языке. Это всё было реальным, даже более реальным, чем та жизнь, в которой очутилась, открыв глаза, когда видение исчезло. Я не знала точно, что это за время. Университет, похоже, или сразу после. Такого рода вечеринка, на которой я себя видела, понравилась бы студентам. У меня не было чувства ответственности. А только беззаботность. Лёгкость.

И хоть я не могла вспомнить её имя, эта женщина была важна для меня. Она моя лучшая подруга. «Навсегда», - подумала я. И несмотря на то, что я не знаю, кто она, я чувствовала с ней себя защищённой, в безопасности. Я задумалась, могли бы мы быть близки до сих пор, и попыталась сказать об этом Бену, пока он вёл машину. Он был молчаливым, не то, чтобы несчастным, но рассеянным. На мгновение я решила ему всё рассказать о видении, но вместо этого спросила про моих друзей, когда мы познакомились.

- У тебя было очень много друзей, - сказал он. - Ты была весьма популярна.

- У меня был лучший друг? Кто-то особенный?

Тогда он окинул меня взглядом.

- Нет, - сказал он. - Вряд ли. Никого особенного.

Я задумалась, почему я не могу вспомнить имя этой женщины, ведь я вспомнила Кита и Алана.

- Ты уверен?

- Да. Уверен.

Он опять повернулся к дороге. Начался дождь. Свет от магазинов и неоновых вывесок нам ними отражался на дороге. Было столько всего, о чём я хотела спросить его, но ничего не сказала, а спустя несколько минут, было уже слишком поздно. Мы были дома, и он начал готовить. Слишком поздно.

Тогда, когда я закончила писать, Бен позвал меня вниз на ужин. Он сидел за столом и наполнял бокалы белым вином, но я была не голодна, а рыба была сухой. Я недоела большую часть еды. Затем, поскольку Бен готовил, я предложила помыть посуду. Я принесла тарелки в раковину и пустила горячую воду, всё это время надеясь, что позже смогу извиниться и подняться наверх, чтобы прочитать дневник и, возможно, написать ещё. Но я не смогла, потому что и так была слишком долго в нашей комнате одна, чтобы вызвать подозрения, и поэтому мы провели вечер вместе перед телевизором. Я никак не могла расслабиться, думая о дневнике, и наблюдала за стрелками часов на каминной полке, которые ползли от девяти к десяти, затем к половине одиннадцатого.

Наконец, когда они достигли одиннадцати, я поняла, что у меня больше не будет сегодня времени, и сказала:

- Я пойду спать. Это был долгий день.

Он улыбнулся, наклонив голову:

- Хорошо, дорогая. Я через минуту тоже поднимусь наверх.

Я кивнула и сказала хорошо, но как только вышла из комнаты, почувствовала, как на меня накатывает страх.

Этот мужчина - мой муж, сказала я себе, я замужем за ним, и всё же я почему-то чувствовала, что ложиться с ним в одну постель, неправильно. Я даже не могла вспомнить, делала ли я это прежде и не знала, чего ожидать.

В ванной комнате я воспользовалась туалетом и почистила зубы, не глядя в зеркало и на фотографии вокруг него.

Я зашла в спальню. Моя ночная рубашка лежала на подушке. Я начала переодеваться. Я хотела закончить с переодеванием и укрыться одеялами до того, как он войдёт. На какое-то мгновение у меня возникла абсурдная идея притвориться спящей. Я сняла свитер, посмотрела на себя в зеркало и увидела бюстгальтер кремового цвета, который я надела утром, и в этот момент у меня появилось мимолётное видение, как я ещё ребёнок спрашиваю маму, почему она носит бюстгальтеры, а я нет, и она ответила, что придёт день, когда я тоже буду. И теперь этот день настал, но он пришёл не постепенно, а мгновенно. Эти мягкие округлости груди говорили даже очевиднее, чем морщины на лице и гусиные лапки на руках, что я больше не девочка, но женщина.