Прежде, чем вернется прошлое - [5]

Ее улыбка была настолько печальной, что ему стало больно.

— Когда-то, может быть, это и было так.

— Почему Кеннет пил?

— А почему многие пьют? — ответила она вопросом на вопрос. — Он был недоволен мною, ранчо, жизнью в целом.

Купер не хотел верить в то, что она говорила. Кеннет никогда не был пессимистом.

Заметив сомнение на его лице, Эмили добавила:

— У меня не было любовника, если ты думаешь об этом. Насколько я знаю, и Кеннет не изменял мне. Что-то произошло с ним в последние несколько лет. Не знаю, чего он хотел, но очевидно, что я не могла ему этого дать. — Эмили подняла глаза. — Может быть, действительно причина его смерти во мне…

— Боже, Эмили!

Ее брови медленно поползли вверх.

— Разве не это ты хотел услышать?

Тяжело вздохнув, он поднялся из-за стола и подошел к двери, ведущей в сад. Через стекло ему были видны часть сарая и примыкающие к нему загоны. Жалкое зрелище! Гораздо худшее, чем показалось ему прошлой ночью. Доски прогнили, заграждения покосились, листы железа на крыше местами оборвались и гремели на холодном ветру.

— Я хотел услышать, что мой брат был счастлив. Но, похоже, это не так.

Она опустила глаза в тарелку. Сейчас, как никогда, Эмили была близка к тому, чтобы разреветься. В той далекой жизни Купер был центром ее Вселенной. Когда ей приходило на ум слово «счастье», она думала о нем.

— Твоя жизнь, наверное, прекрасна, Купер. Но здесь все… по-другому.

Скрестив руки на груди, он повернулся к ней.

— Тогда почему ты еще здесь?

Она видела его перед собой — сильного и прекрасного. Он отвернулся от нее, разбил ее сердце, убежал из дома. У него нет права находиться здесь и приставать к ней с расспросами!

Отойдя от стола, Эмили сделала несколько шагов в его сторону.

— Потому что это мой дом, Купер. Тебе не понять этого. Тебе не нужен дом.

Усмешка исказила его лицо.

— Если ты называешь это домом, то я рад, что у меня нет ничего похожего!

Боль вернула Эмили к реальности. Ладонь ее горела, будто обожженная. Она ударила его!

Потерев щеку, Купер лишь заметил:

— По крайней мере, в тебе появилась жизнь.

Боже, он не знает. Он не может знать! Зажав рот рукой, она побежала в ванную, не сумев сдержать приступ дурноты.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Этим утром ранчо, более сотни лет являвшееся собственностью семьи Данн, нисколько не радовало глаз Купера. «Алмазное» изменилось.

Он не ожидал, что упадок ранчо так сильно заденет его. Боже, сколько лет прошло с тех пор, как он был здесь последний раз! Купер всегда полагал, что ничего не почувствует, снова оказавшись на ранчо. В конце концов, оно всегда было детищем Кеннета, а не его. Их отец позаботился об этом. Вильям Данн никогда не скрывал, что считает старшего сына более способным фермером, чем младшего. Именно поэтому Купер так старался преуспеть на родео. Он никогда не чувствовал привязанности к ранчо.

Подняв воротник дубленки, Купер тронул своего серого коня в сторону дома. Дым, поваливший из старой трубы, подсказал ему, что Эмили только что разожгла огонь.

Неосознанно Купер коснулся кончиками пальцев своей щеки, еще помнившей пощечину. Он улыбнулся. В конце концов Эмили осталась Эмили, и он мог только гадать, как она отреагирует, когда он сообщит ей о своих планах.

Полчаса спустя Купер увидел ее в гостиной около камина. Она сидела в старом дубовом кресле-качалке с высокой спинкой и закругленными подлокотниками, когда-то принадлежавшем Лауре Данн. Хоть он и не знал свою мать, друзья дома говорили, что кресло было ее любимым. Почему-то стало приятно, что Эмили сидит в нем.

— Снегопад усиливается, — сообщил он, приближаясь к камину.

Оторвав взгляд от голубых джинсов, на которые ставила заплатки, Эмили принялась наблюдать, как он снимает дубленку. На его одежде еще не успели растаять хлопья снега. Нос и щеки Купера покраснели на холодном ветру.

— Только конец октября, — заметила она. — Надеюсь, сегодняшняя метель не хочет нас предупредить, что зима будет такой же снежной.

Устроившись в мягком кресле неподалеку от Эмили, он оглядел комнату. Если не обращать внимания на обшарпанную обстановку, то в остальном мало что изменилось. Потолок низкий, перекрыт балками из темного дуба, стены обмазаны белой штукатуркой, а пол покрыт испанской плиткой. Дом построен в типичном стиле гасиенды. В свои лучшие годы здание считалось образцовой постройкой. Сейчас же оно нуждалось в большом ремонте.

— Я заметил, в сарае очень мало сена. Это все, что заготовлено на зиму?

Она кивнула.

— Да. Кеннет не потрудился посеять люцерну.

Купер нахмурился.

— Чем же он собирался кормить скот этой зимой?

Эмили пожала плечами и положила рукоделие на пол перед качалкой.

— Когда кончатся наши запасы, он собирался купить необходимое количество у отца. Так обошлось бы дешевле. Тем более, что отец предоставил бы нам большую скидку.

— Это не похоже на Кеннета.

Эмили невесело улыбнулась.

— Нет, не похоже на того Кеннета, которого ты знал!

— Сколько я себя помню, здесь всегда выращивали свою люцерну.

Эмили перевела взгляд на огонь.

— У нас сломался трактор. Кеннет посчитал затраты на его починку и решил, что выгоднее его вообще не чинить.

Сев на краешек кресла, Купер наклонился к ней.