Прежде, чем вернется прошлое - [10]

Купер опустился перед ней на колени и нежно коснулся ее затылка.

— Эмили! Боже мой, ты цела?

Застонав, она постаралась подняться с замерзшей земли. Ей казалось, что в легких полыхает огонь, а перед глазами все мелькает, как калейдоскоп.

— Думаю… я…

Купер осторожно перевернул ее на спину, а затем аккуратно приподнял голову.

— Постарайся медленно дышать, — инструктировал он ее, — сейчас дыхание восстановится.

Наконец ее пострадавшие легкие задышали спокойно и легко. К Эмили стали возвращаться чувства. Она взглянула сначала на окружившее их пестрое стадо, а затем посмотрела Куперу в глаза.

— Что произошло?

Нежно он убрал с ее лица прядь спутавшихся светлых волос.

— Бычки сбили тебя с ног. Как ты сейчас? Ничего не сломано?

Сломано? Боже, ребенок! Как он перенес падение?

Кровь отхлынула от ее лица.

— Не знаю! — в панике проговорила она. Он нахмурился.

— Что значит, ты не знаешь? Разве ты не можешь определить наверняка — пострадала ты или нет?

— Я не пострадала.

На лице Купера появилось заметное облегчение.

— Тогда постарайся подняться.

Эмили отрицательно покачала головой, а к глазам подступили непрошеные слезы. Ребенок был всем для нее. Она не может потерять его сейчас!

— Я боюсь, — прошептала она.

— Какая-то бессмыслица. Чего ты боишься? Я задержу скот.

Покачав головой, она закусила губу и отвела взгляд. Надо сказать ему. Сейчас она не имеет права скрывать от Купера свое состояние. Ей может понадобиться врач.

— Я боюсь… за своего ребенка.

Купер недоверчиво уставился на нее.

— Ребенка? Бог мой, ты хочешь сказать, что беременна?

— Да.

С каменным лицом Купер молча поднял ее на руки и понес к машине.

— Эмили, самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это поехать домой, отдохнуть и постараться не волноваться. Результаты ультразвука позволяют мне говорить, что сердце ребенка бьется нормально и никаких нарушений не видно.

Запахнув хлопчатобумажный халат, Эмили с беспокойством взглянула на доктора Беллами. Ему около семидесяти, у него абсолютно белые волосы и доброе лицо, которое могло успокоить любые тревоги. Он работал вместе с тетей Джастиной почти двадцать лет. За это время доктор успел дважды принять роды у самой Джастины, когда она рожала Кэролин и младшего брата Эмили, Этана. Он принимал и Иви — дочку тети Хлои.

— Падение не повредило ребенку?

Улыбаясь, он нежно опустил руку на ее плечо.

— Именно это я и говорю.

Она постаралась расслабиться.

— Но до этого у меня был выкидыш, — приглушенным от волнения голосом сообщила она. — Разве это не означает…

Доктор скрестил руки на груди.

— Просто это означает, что с той беременностью были какие-то проблемы, но совсем не обязательно, что то же самое произойдет с этой, — перебил ее доктор. — А сейчас одевайся и езжай домой. Если ничего непредвиденного не произойдет, в чем я почти не сомневаюсь, увидимся, когда ты придешь на следующий плановый осмотр.

Эмили кивнула в знак того, что повинуется, поблагодарила его, и он направился к выходу из смотровой. Она нашла Купера в приемной. По непроницаемому выражению его лица было невозможно определить, о чем он думает. Тем не менее, заметив ее, он вскочил и поспешил ей навстречу.

— Я готова ехать домой, — сообщила ему Эмили.

— Что сказал доктор? — небрежно, как ей показалось, осведомился Купер. С того момента, как он узнал о беременности, она чувствовала, что теряет его, так и не обретя.

— Он велел ехать домой и отдохнуть. Со мной все будет в порядке.

Эмили прошла к вешалке в холле и взяла пальто. Надев его и застегнувшись, вернулась к Куперу.

— Можем идти. Мне здесь больше нечего делать.

— Тебе можно ходить?

— Я могу делать что угодно, нельзя только поднимать тяжести.

Показывая, что вопрос исчерпан, Эмили повернулась и направилась к выходу.

В машине краем глаза Эмили наблюдала, как он заводит двигатель и выезжает с парковки.

С тех пор как несколько часов назад они покинули «Алмазное», Купер произнес немногим более десятка слов. Несколько о погоде и еще меньше о ее самочувствии. Теперь, по дороге домой, она не ожидала от него и этой малости. Что ж, ее это даже устраивает, ей и самой не хочется говорить с ним о ребенке. Ей вообще не хочется говорить с ним о чем бы то ни было. Подходящее для этого время прошло много лет назад.

— Мой брат знал, что ты беременна?

Выпалив этот вопрос, Купер заметил, как тень тревоги пробежала по ее лицу.

— Разумеется, — ответила она. Купер не отрывал взгляд от дороги.

— Я подумал, что, может быть, ты узнала о своем положении совсем недавно. Ты такая худенькая…

Проигнорировав слова, касавшиеся ее внешнего вида, Эмили сказала:

— У меня уже три с половиной месяца.

Изумившись, Купер начал подсчитывать в уме месяцы. Она родит через пять с половиной месяцев! Уже скоро у нее появится живот. О чем только она думала, когда утверждала, что сможет сама справиться с работой на ранчо? Неужели она настолько ненавидит его, что готова наговорить что угодно, лишь бы избавиться от него?

— Я полагаю, Кеннет был взволнован тем, что станет отцом?

Ни за что на свете Эмили не допустит, чтобы Купер узнал, насколько враждебно Кеннет отнесся к ее беременности. Отведя взгляд, она сказала: