Презент от Железной леди - [14]

«Ну, началось, — подумала я. — Теперь Ситнюша начнет активно убеждаться в собственной неотразимости». Я села на заднее сиденье, а она — спереди. Машина рванула с места, Татьяна о чем-то ворковала с Олегом, напрочь забыв не только о моих советах, но и о моем существовании вообще. «Что ж, в конце концов, госпожа Ивашова вполне взрослый человек и может поступать так, как считает нужным». Я прикрыла глаза и попыталась полностью расслабиться. Справедливости ради надо отметить, что мне это почти удалось, ибо, если не считать высокой скорости Олег вел машину почти безукоризненно. Правила движения он чтил и уважал не только водителей, но и пешеходов. Меня изумило, что он тормозил даже у перехода, где не было светофора, заметив человека, который хочет перейти улицу. Такое среди водителей было редкостью. Это я знала наверняка. Мой водительский стаж насчитывал ни много ни мало, а целых шестнадцать лет. Папа научил меня водить машину еще в школе. За это время я придушила для себя один забавный способ оценки человека: «Покажи мне, как ты водишь машину, и я скажу, кто ты». Исходя из этого способа оценки, Олег был товарищем вполне надежным, и его золотые побрякушки можно было считать простительной слабостью. Но я ужасно боялась всего, что связано с преступностью. Поэтому большей симпатией я к нему, естественно, не прониклась, но находиться в обществе Олега Николаевича стало немного приятнее.

Машина в рекордные сроки домчала нас до Алексеевского переулка, где в отреставрированном домике конца прошлого века располагалось кафе «Хамелеон». Олег нехотя расстался с Татьяной, на прощание галантно поцеловав ей руку.

— А ужин все равно за мной. Как только все заживет, я за вами заеду, — пообещал он.

— Договорились, — ответила я и, попросив господина Башкирцева зайти на прием в понедельник, вошла в кафе.

ГЛАВА 6

Ситнюша привычным движением скинула на руки гардеробщику свою песцовую шубку и теперь прихорашивалась у зеркала.

— Зря ты его отправила, — обиженно надув-пухлые губки, молвила она. — Какой приятный мужчина!

— Во-первых, ты, кажется, собиралась мне что-то рассказать. Или я ошибаюсь? А во-вторых, у тебя есть номер его телефона. Если завтра не передумаешь, можешь ему позвонить. Он будет безумно счастлив.

Мы прошли в зал и заняли места в кабинке напротив стойки бара. Ситнюша перестала дуться и начала изучать содержимое меню. Я, недолго думая, заказала себе салат из кальмаров и отбивную и от нечего делать рассматривала привычный интерьер кафе. В полумраке зала в глаза сразу бросался террариум с сидящим на ветке хамелеоном. Ящерица время от времени лениво меняла свое положение, поглощенная; какими-то, одной ей известными заботами. Рядом с баром стоял аквариум с экзотическими рыбами. Когда мы пришли в кафе впервые, я сдуру сунула туда палец, и одна из рыбок тут же меня за него тяпнула. Такой наглости от обитателей аквариума я никак не ожидала и больше к нему близко не подходила. Я обозвала рыб «пираньями» и теперь наблюдала за ними только издали. Неожиданно для себя на одном из подоконников я обнаружила стеклянный куб, где жил новичок — большая черепаха. Тортилла медленно ползла по золотистому песку, направляясь к брошенному кем-то из посетителей ломтику свежего огурца. Черепаха делала несколько шагов и останавливалась, едва ворочая маленькой головкой, потом снова делала шаг и опять замирала. Продолжить наблюдение мне не пришлось. Татьяна наконец-то сделала заказ и начала свое повествование:

— Началось это месяца три назад. Через Петюнину фирму продавали здание одного ночного клуба, и ему по долгу службы пришлось сходить на дискотеку. Сначала один раз, потом другой. А потом он стал все чаще задерживаться на работе. Часов до одиннадцати вечера, а то и далеко за полночь. Я-то, дура, думала, заработался он у меня, бедненький. А он, кобель… — Ситнюша приготовилась плакать, но, поглядев на визитную карточку господина Башкирцева, передумала. — А две недели назад он пришел с работы рано, мрачный такой. Улегся на диван и смотрит в одну точку. Я к нему полезла с вопросами: «Что случилось, дорогой?» Он молчит. Я ему: «Может, ты заболел?» — «Нет!» — отвечает. В общем, минут через десять активного допроса Петюня раскололся и сообщил, что у него другая женщина.

— Что же ты раньше молчала?

— Он просил никому не говорить.

— И что он собирается делать?

— Предлагает открытый брак, — сказала Танька, теребя в руках салфетку.

— Чего? — не поняла я.

— Это значит, — разъяснила Татьяна, — что он будет встречаться со своей дамой сердца, а жить дома. Мне же предлагается не переживать, а любить его по-прежнему.

— А ему не приходило в голову, что в один прекрасный момент ощ придет домой и увидит вторую сторону открытого брака. Не говоря а том, что его новой жене может не понравиться брак втроем, а еще ведь и ты можешь найти себе друга!

— Могу, — хитро улыбнулась Танька и снова посмотрела на визитку. — Он по нескольку дней не ночевал дома, заглядывал только, чтобы сменить рубашку и перекусить, а потом улетал на крыльях любви. Я две недели терпела, но вчера мое терпение лопнуло. Накануне Восьмого марта он засыпал меня цветами, подарками и открытками с надписью: «Любимой и единственной!», а после ночи любви со мной в четыре утра рванул встречать свою любовницу с дискотеки. Я выловила его в дверях и предложила выбирать: «Или она, или я». Он сказал, что ее безумно любит и хочет быть с ней, но свои вещи забирать не станет.