Превратности любви - [21]

В течение последующей недели Седж чувствовал себя намного лучше, чем в первые два дня. Перелом постепенно срастался, и нога уже не причиняла ему так много страданий. А когда она начинала ныть, он прибегал к бренди — это лекарство действовало безотказно.

Через три дня доктор разрешил ему вставать с постели и садиться в кресло, вытянув перед собой больную ногу. Но пока еще он не мог передвигаться без посторонней помощи. Джорджи проводила с ним много времени, стараясь развлечь его беседой, — правда, их беседы почти всегда превращались в словесные перепалки.

По поручению виконта она съездила в Литтл Биктон. От хозяина гостиницы она узнала, что Грэй Тауэре, поместье барона Лефтриджа, находится совсем неподалеку отсюда, и даже подумывала о том, не поехать ли туда самой — ей было ужасно любопытно взглянуть на друзей Седжа. Однако осторожность взяла верх, и в конце концов она послала в Грэй Тауэре одного из местных парней.

На четвертый день доктор Хамильтон сказал Седжу, что он сможет уехать домой в конце недели. Эти слова вызвали у Седжа счастливую улыбку. Джорджи пришла в восторг при виде этой улыбки, преобразившей его по обыкновению угрюмое лицо, и даже захлопала в ладоши. С тех пор как они встретились, она ни разу не видела, чтобы виконт по-настоящему улыбался.

Пип вернулся из Лондона, доставив леди Картерет письмо от ее внучки. В своем письме Джорджи лишь сообщала бабушке, что приедет примерно через неделю и погостит у нее некоторое время. Она не стала писать о том, что была вынуждена задержаться в пути, потому что один едва знакомый ей джентльмен сломал ногу и нуждался в ее помощи. Леди Картерет наверняка хватил бы удар, узнай она об этой истории.

Леди Картерет, пребывая в полнейшей уверенности, что внучка еще не выехала из дома, в своем ответном письме просила ее взять с собой подобающий эскорт и соблюдать осторожность во время путешествия. Зная открытый, дружелюбный нрав Джорджи, она также советовала внучке не завязывать случайных знакомств на постоялых дворах, поскольку такие знакомства иногда таят в себе опасности… Джорджи улыбнулась, читая эти строки.

Пип вскоре снова уехал, на этот раз по поручению Седжа, который послал его в свое поместье в Глочестершире, дав ему щедрую сумму денег, чтобы он мог нанять для себя быструю лошадь. Вернувшись, конюх доложил, что кучер Его Светлости готовит роскошный экипаж, в котором милорд будет чувствовать себя комфортабельно, несмотря на больную ногу. Экипаж приедет за виконтом в конце недели.

— Слава Богу! — воскликнул Седж в ответ на это.

Джорджи улыбнулась.

— Мне тоже не терпится уехать отсюда. Я жду не дождусь, когда попаду, наконец, в Лондон, ведь я буду вести там такую веселую жизнь! Балы, приемы, театры… У меня появится множество новых друзей, я буду носить красивые платья, посещать званые вечера. О, в Лондоне меня ожидает масса развлечений, я в этом уверена! — Она говорила с энтузиазмом ребенка, заранее предвкушая все радости, ожидающие ее в столице. Немного помолчав, она добавила, озорно стрельнув глазами: — А вы, Гас, будете без ума от счастья в ту минуту, когда мы с вами расстанемся, не так ли? Вы только подумайте: еще два-три дня, и вы будете избавлены от моего общества.

— Этот день будет самым счастливым в моей жизни, — ворчливо отозвался Седж.

— И вы совсем не будете скучать по мне, Гас? — продолжала дразнить его Джорджи. — Ну хотя бы чуточку?

— Скучать? Вы думаете, можно скучать по человеку, который только и делает, что дерзит и противоречит тебе на каждом шагу?

— Разговоры со мной наверняка пошли вам на пользу, милорд. Они немного умерили вашу гордыню, — весело прощебетала Джорджи и выскочила из комнаты прежде, чем Седж успел ей ответить.

Седж выругался, устремив гневный взгляд на дверь, захлопнувшуюся за ней. Сейчас он бы ни за что не признал, что без Джорджаны Картерет и ее непочтительной болтовни он бы давно зачах от тоски.

К тому времени, когда Джорджи вернулась в комнату с шахматной доской под мышкой, гнев Седжа уже успел испариться и он изнывал от скуки, а потому был искренне рад ее появлению. Шахматы были его любимой игрой, но он очень сомневался, что Джорджи будет для него достойной партнершей. Однако он может кое-чему научить ее и сделает это с удовольствием, если только она попридержит свой язычок, потому что очередная дерзость снова приведет его в бешенство и тогда он уже не сможет сосредоточиться на игре.

В тот вечер они больше не ссорились. Джорджи весело болтала, перескакивая с одной темы на другую, и на Седжа ее общество действовало умиротворяюще. Он вдруг понял, что эта девушка может быть приятной собеседницей, когда он сам не пытается ей противоречить, и вообще по натуре она очень миролюбива и дружелюбна. Все те колкости, которые она говорила ему до этого, были лишь ответной реакцией на его критические замечания, ведь их знакомство с того и началось, что он стал критиковать ее поведение.

Они сыграли несколько партий в шахматы, потом Джорджи принесла колоду карт, и оба превратились в азартных игроков, совершенно забыв о своих прежних раздорах. Джорджи время от времени поглядывала на Седжа. Он был так увлечен игрой, что, казалось, забыл обо всем на свете, даже о своем титуле. Высокомерная гримаса исчезла с его лица, и он словно помолодел лет на десять. Теперь в его облике появилось что-то мальчишеское и беззаботное.