Превратности любви - [25]

Заметил ли Йейл, как после родов увеличилась ее грудь, подумала она. В молодости он говорил, что у нее слишком маленький бюст. Помнит ли Йейл об этом сейчас? Заметил ли, как напряглись у нее соски в ожидании его ласк?

Знает ли, как она жаждет прикосновения его горячих губ?

Он провел кончиком пальца по ее коже от ключицы к соску. Лекси ощутила жар в глубине живота и застонала, когда Йейл погладил розовый холмик, сжав его пальцами.

– Я сделал тебе больно?

– Нет, пожалуйста, Йейл…

Она снова опустилась на его бедро и вцепилась в его плечи.

– Чего ты хочешь?

Его горячее дыхание щекотало ей ухо, и она, не в силах говорить, лишь молча выгнула спину и направила голову Йейла вниз. Он подчинился Лекси и, дразня ее, поцеловал сосок.

– О! – простонала она и стала двигаться энергичнее, пытаясь унять трепет между ног.

– Еще? – Он тихо засмеялся, опять прильнув губами к ее соску.

Лекси закрыла глаза, сосредоточившись на восхитительных ощущениях.

Целуя Лекси, он стянул с нее джинсы. Затаив дыхание, она ждала, что Йейл сделает дальше. У нее не было сил сказать ему, чего она хочет.

Он провел рукой по ее животу, уже не плоскому, как прежде, а слегка округлившемуся, его пальцы скользнули под резинку трусиков, потом один из них опустился ниже, раздвинул нежные складки ее плоти, нашел пульсирующий бугорок и погладил его.

Лекси затрепетала от нестерпимого наслаждения.

– Давай, кончай, – ласково шепнул он, искусно пробуждая в ней жар.

– Я… я не могу, – выдохнула она.

– Можешь, – глухо возразил Йейл, – мы отправимся туда вместе.

Он опустился на пол, потянул за собой Лекси, снял рубашку и обнажил широкую, загорелую, безволосую грудь.

Стянув с Лекси трусики, Йейл положил ее на спину и лег сверху. Она раздвинула ноги и устремилась навстречу ему.

– Хочешь, чтобы я вошел в тебя, Лекси?

– Да! – Она обхватила руками его ягодицы и попыталась прижать Йейла к себе, но он сохранял дистанцию, дразня ее. – Йейл, пожалуйста… я хочу тебя!

Он напрягся всем телом, замер, и Лекси открыла глаза. Его лицо было непроницаемым. Она вдруг вспомнила, как однажды, в юности, занимаясь с ней любовью, Йейл попросил ее произносить нецензурные слова. Тогда она не смогла их выговорить, засмеялась и его возбуждение тут же прошло.

Но сейчас она хотела заставить его обезуметь от желания, чтобы он погрузился в нее и удовлетворил ее страсть.

– Йейл, – нежно прошептала Лекси, – я знаю, что тебе нужно. Ты хочешь войти в меня. Сделай это сейчас, Йейл. Мне нужен только ты.

Не отводя от нее своего загадочного взора, Йейл расстегнул джинсы, опустил их, и Лекси заметила, что он по-прежнему носит белые трусы «Брукс Брадерс».

Лекси взяла его член, погладила и услышала участившееся дыхание Йейла.

– Йейл… я хочу, чтобы ты вошел в меня. Я не могу больше ждать… пожалуйста!..

– Ты хочешь меня? – Его лицо горело, на лбу блестел пот.

– О Господи, да! – взмолилась она. – Пожалуйста, сейчас. Пожалуйста!..

Слова Лекси сменились стоном, когда Йейл проник в нее. Сделав одно сильное, энергичное движение, он вышел из Лекси. Она протестующе замотала головой.

– Еще? – спросил Йейл, и она, закусив губу, кивнула.

Он снова медленно проник в нее. Лекси горела, словно паря над сладкой бездной. Йейл приподнялся, почти выйдя из нее.

– Еще раз?

– Да, – выдохнула она, и он заполнил ее горячей пульсирующей плотью.

Лекси издала неистовый вопль. Йейл ритмично двигался, а она поднималась и опускалась, испытывая неземное блаженство.

Словно издалека Лекси услышала глухой стон, вырвавшийся из его груди, а затем, выкрикнув ее имя, Йейл задыхаясь упал и уткнулся лицом ей в шею.

Погладив его волосы, Лекси впервые подумала о том, что произошло.

Она занималась любовью с Йейлом Брадиганом после того, как десять лет ненавидела его, клялась себе никогда не иметь с ним ничего общего! Откуда ей было знать, что желание окажется сильнее чувств, а горячий взгляд зеленых глаз Йейла заставит ее забыть обо всем?

Однако она должна была это знать, ибо уже изведала силу его чар, которые Йейл так умело использовал. Он всегда умел покорить Лекси – губами, руками, словами. Ничего не изменилось.

Нет, что-то изменилось.

Он стал другим. Сохранив ту же чувственность, все так же возбуждая ее, доводя до экстаза, зрелый Йейл словно избавился от запрограммированности. Сейчас в нем возобладали инстинкты и непосредственные чувства, тогда как прежде он следовал определенному плану.

«Но я тоже изменилась за эти десять лет, – подумала Лекси. – Сейчас, в зрелом возрасте, я воспринимаю его не так, как безумно влюбленная восемнадцатилетняя девочка».

Влюбленная…

До этого момента она уступала чувству, искренне веря, что отдается страсти, желая испытать наслаждение, ни разу не изведанное после смерти Эммета. Но сейчас Лекси поняла, что ею руководило не только это.

Она любила Йейла Брадигана. Разве можно ненавидеть такого, каким он стал? К тому же Йейл очень помог ей в последние дни, хотя, вероятно, из чувства долга, из уважения к памяти брата.

Но Лекси восхищалась им, ибо не ожидала этого от мужчины, которого еще неделю назад считала своим врагом.

Что питало ее ненависть в течение десяти лет – личная обида или враждебность Эммета к брату? – спросила себя Лекси.