Пресыщение - [47]

– Хм-м, – произнес Джем. Сейчас он больше всего на свете желал разобраться с Уильямом Гаджетом раз и навсегда. Мин дала Джему время немного подумать в тишине, по мрачному выражению лица поняв, что в этот момент он еще меньше обычного был расположен к разговору.

Они подошли к железнодорожной станции Кройдона и узнали, что поезд на Лондон опаздывает. Мин решила возобновить разговор.

– Мы нашли что-нибудь полезное? – спросила она, пока они стояли на платформе в толпе раздраженных и унылых пассажиров.

– Ну, – сказал Джемаль, в очередной раз пришедший к выводу, что ему придется смириться с неизбежным, как это не раз бывало в его жизни, – у них очень большое и дорогое здание. Одно содержание чего стоит. В то же время у них почти нет персонала.

– Андреас сказал, что все разъехались на конференции.

– Если кто-то отправляется на конференцию, он не освобождает свой рабочий стол, – сказал Джем. – Большая часть рабочих мест пустует. Ни фото, ни бумаг, ни горшков с цветами. В конференц-зале пусто, запрет на посещения. Странно, компания получает такую прибыль, и без видимых усилий. И эта схема… Конечно, надо посмотреть фотографии, но, похоже, у компании необыкновенно много дочерних фирм. Учитывая, что они функционируют всего несколько лет, удивительно, как они успели создать эту гигантскую империю. Нужно изучить твои снимки, возможно, там мы найдем ключ к разгадке.

– У нас мало времени, – робко заметила Мин.

– У нас еще больше двадцати четырех часов, – решительно сказал Джем. – Мы многое можем успеть за это время.

Подошел грохочущий поезд, и толпа кинулась к дверям вагонов. Мужчина в костюме из ткани в елочку и священник принялись так толкаться, что сбили с ног женщину с коляской. Джем помог ей подняться, стряхнул пыль с одежды и внес коляску в вагон. Усадив ее на место, он подошел к мужчине в костюме и лицу духовного звания, теперь усевшимся рядом.

– Джентльмены, – учтиво обратился к ним Джем своим мелодичным голосом, – я, конечно, понимаю, что Бог и Мамона не могут ждать. – Оба удивленно смотрели на приблизившегося к ним великолепно одетого молодого человека. – Но оскорблять мать с ребенком даже из этих соображений совершенно недопустимо. Надеюсь, в дальнейшем вы будете тщательнее взвешивать свои приоритеты. – Он невозмутимо улыбнулся и вернулся к Мин, которая строила рожицы ребенку, сидевшему в коляске.

– Облегчил душу? – спросила она.

– Еще как, этого как раз мне не хватало.

Уилл был бы рад дать волю своему отчаянию, но возможности для этого не представлялось: среди йогов он пребывал во власти тишины и гармонии. Если он жаловался на что-то, ему говорили, что он должен избавиться от скрытых глубоко в душе страхов, возникновение которых приписывалось какому-либо неприятному событию в детстве. Напрасно он уверял, что его детство было счастливым, спокойным и исполненным любви. Ему сразу возражали, что воспоминание о психической травме могло уйти в подсознание, и теперь он сможет полностью освободиться от него.

Такие беседы лишь еще сильнее раздражали Уилла, а это, в свою очередь, убеждало его собеседника в том, что Уилл действительно утаивает какой-то страшный секрет. Во время сеанса Рейки Уилл лежал на кровати, а женщина с длинными светлыми волосами и широкими бедрами так сильно воздействовала на его ослабленный переживаниями биоэнергетический потенциал, что он резко вскочил и ударился головой о ее голову как раз в тот момент, когда она растирала ему грудь. Женщина упала на пол в обмороке, а Уилл с грустью подумал о том, что, похоже, любой член общины теряет сознание, стоит ему только вступить в контакт с ним.

Как ни странно, но он действительно терзался из-за какого-то неосознанного воспоминания, только оно никак не было связано с детством. Это ощущение относилось к тому провалу во времени, когда он покинул Лондон и отправился в Шотландию, где принял посвящение в ашраме. В моменты проблеска памяти образы из его прежней жизни по частям возвращались к нему, и теперь он уже вспомнил, что работал в банке, был очень занят, хотя от него пока еще ускользали подробности. Он мог обрисовать свой образ жизни, друзей, одежду, вещи, но ему никак не приходило в голову, что же заставило его бросить эту, очевидно, вполне благополучную жизнь. Удивительно, но никто в коммуне не был способен помочь ему в решении этой головоломки. Окружающие настаивали, что его беды коренятся в раннем детстве, и отказывались брать во внимание любые недавние события.

К счастью, Уиллу вот уже несколько дней после происшествия в башне удавалось избежать столкновений с наставником, что дало ему возможность хоть немного собраться с мыслями. Целыми днями он чистил овощи на кухне, беседовал с Мечтой, очень милой, но чересчур наивной и откровенной, и увиливал от знаков внимания заправлявшей на кухне женщины, похожей на постаревшую Брижит Бардо. Но причины и способ прибытия сюда так и оставались для него тайной, как и то, каким образом он сможет выбраться отсюда. Он знал лишь, что находится в Шотландии. Эти расплывчатые сведения, даже если бы их и удалось уточнить, были почти бесполезны, потому что у него не было ни денег, ни приличной одежды. Совершив небольшую экскурсию по замку, Уилл понял: здесь не было никакой связи с внешним миром, кроме разве что дымового сигнала, и уже подумывал о том, что он может оказаться его последней надеждой.