Пресыщение - [4]

Ванная в его квартире стала едва ли не самым любимым местом Уилла. Она была выложена черным мрамором, что могло бы показаться чересчур вызывающим, но в действительности создавало приятный контраст с белизной остальных помещений. Там был душ, с трех разных точек поливавший тело Уилла каскадом специально смягченных струй, и отдельная ванна с джакузи. Его любовь к ванной комнате вовсе не объяснялась склонностью к сибаритству или роскоши, пожалуй, она была довольно абстрактна. Всякий раз, входя сюда, он вспоминал о том, что счастье нельзя купить за деньги, и от этой мысли у него поднималось настроение. «Увы, – частенько думал он, стоя под этим замысловатым душем, – я обречен на страдания! Я был бы куда счастливее, если бы ничего этого у меня не было!»

Конечно, Уилл был абсолютно здоровым молодым человеком, вот уже десять лет он сдавал внаем свои умственные способности «Поллинджеру», крупному и престижному инвестиционному банку в лондонском Сити. Как ни парадоксально, но деньги, которые он зарабатывал недюжинной силой своего мозга, нередко тратились на жидкости, которые как раз способствовали разрушению его серого вещества. Хотя в долгосрочной перспективе сохранение такого положения вещей и представляло некоторую опасность, пока Уиллу было всего тридцать два, и за первый год в банке он заработал больше, чем его отец в свой предпенсионный год в водопроводном ведомстве, Уилл уже имел эту квартиру и ни от кого не зависел, так что некоторое пристрастие к алкоголю вряд ли могло служить предметом сколько-нибудь серьезной озабоченности.

В Лондон, город серых улиц и тихих дождей, Уильям вернулся с опозданием из-за беспорядков в столице Франции, поезд прибыл к терминалу «Евростар» на вокзале Ватерлоо только после обеда. Дорогу они с Перси провели в молчании. Несчастный таксист-сенегалец оказался не единственным пострадавшим из-за мятежа. Безымянным влюбленным так и не удалось найти друг друга, а миллиардная сделка так и не сдвинулась с места, и теперь ненависть Перси к своему подчиненному окрепла подобно цементу.

Перси по своей воле ни за что бы не взял Уильяма в компаньоны для выполнения столь важного поручения. Для Перси идеалом служащего был тот, кто беспрекословно следует его личным указаниям. Уильям привык к стилю руководства Йорена, под началом которого он десять лет проработал в «Поллинджере». Тот был человеком проницательного ума, привлекавшим всех членов своей команды к процессу выработки решений. Йорен любил советоваться, спорить, принимал во внимание все разумные доводы, прежде чем вынести окончательное решение. Перси был полной противоположностью ему, он предпочитал диктовать стратегию, которой другие должны были следовать как Евангелию. Уильям упирался, ставил суждения и аналитические выводы старшего под сомнение. Это противоречие достигло критической точки на парижском совещании, где Уильям открыто спорил с Перси за круглым столом конференц-зала. С Йореном он так себя никогда не вел, да в том и не было необходимости.

Однако Йорен недавно исчез из офиса. Через некоторое время, в течение которого о нем странным образом ничего не было слышно, вдруг объявили, что он попал в аварию, слишком разогнавшись в дождь на своем «дукати». Он лежал в коме в палате интенсивной терапии, куда не допускали посетителей – так было сказано команде отдела слияний и приобретений; им также обещали сообщить, если в состоянии пострадавшего будут какие-либо изменения. С тех пор Перси стал контролировать самое важное направление в развитии банка.

Когда Уильям оказался за своим столом в общем офисе отдела слияний банка «Поллинджер», рабочий день уже подходил к концу. Его нервы после парижских событий были на пределе, но нужно было по возможности продержаться еще несколько часов, чтобы затем добраться до дома и постараться все как следует обдумать. Упав в кресло, Гаджет прильнул лбом к поверхности стола и закрыл глаза, чтобы хотя бы немного успокоиться. Но пауза продолжалась недолго.

– Уильям, мне нужно поговорить с тобой.

– Не сейчас, Берт, – ответил Уилл. – Может, тебе лучше выбрать жертву среди тех юных особ, которые не в состоянии разобраться, что ты собой представляешь?

Бертранд, чрезвычайно обходительный американец, был известным повесой, хотя его приемы соблазнения сводились к бомбардировке своих жертв взглядами, телефонными звонками, электронными письмами, букетами цветов и к угощению шампанским до тех пор, пока ему не удавалось склонить объект атаки к сексу, после чего он бросал очередную пассию. В качестве оправдания Берт использовал историю, будто он со своим психотерапевтом исследует возможности построения длительных отношений, но сейчас не будет предпринимать никаких шагов, к которым психологически не готов, поскольку это может разрушить достигнутые результаты лечения. Он пристально смотрел в глаза девушке и говорил: «Я по-настоящему люблю тебя и потому абсолютно честен с тобой. Я не хочу причинить тебе боль». Уиллу это было хорошо известно, потому что на работе Берт проделал подобный трюк по крайней мере с тремя девушками, которые потом плакали Уиллу в жилетку. Теперь, когда в отделе появлялась новая привлекательная женщина, Уилл всегда представлял ей американца словами: «Это Бертранд, аморальный повеса и негодяй, который попытается разбить вам сердце». Женщина думала, что Уилл сам пытается флиртовать с ней (хотя, может быть, так оно и было) и потому хочет унизить Бертранда, или же не принимала его характеристику всерьез, тут же вступая на путь, ведущий к неминуемым страданиям.