Преступный синдикат - [3]

Именно в этот период организованная преступность стала неотъемлемым свойством «американского образа жизни». В книге Шарлье и Марсилли показано, какую роль сыграла в этом процессе, казалось бы, далеко не самая опасная форма незаконной деятельности – подпольная торговля контрабандными или самодельными спиртными напитками. Она получила название бутлегерства, а те, кто ею занимались, – бутлегеров (английское слово «бутлег» означает «голенище», и, по-видимому, этот термин подразумевал торговлю «из-за голенища», нечто вроде нашего выражения «из-под полы»).

Огромные прибыли, приносимые незаконной торговлей спиртными напитками, привели к возникновению многочисленных гангстерских банд, не останавливавшихся ни перед чем, чтобы завладеть «товаром» или рынками сбыта. Волна убийств, похищений, жестоких расправ и вооруженных столкновений между отдельными бандами захлестнула всю страну. Широкомасштабный бизнес, связанный с производством, транспортировкой и продажей спиртных напитков, привел к созданию организационной структуры той подпольной империи преступного мира, которая впоследствии распространила свое влияние на многие сферы жизни американского общества. Как отмечает И. А. Геевский, «крупные операции по тайному производству, контрабандной доставке, перевозке по стране, распределению и продаже спиртных напитков потребовали от участников этого преступного бизнеса четкой организации, прочных связей, сотрудничества и взаимного доверия».[4]

Многие формы преступности, получившие распространение в США в период действия «сухого закона», выросли на почве бутлегерства. На этой же почве возник и охватил всю страну своими щупальцами «Синдикат преступлений», создание которого относится к 1929 году, а также один из его «филиалов» – «Синдикат убийств», подробно описанное в книге «самое чудовищное, – по выражению авторов, – предприятие за всю историю существования Нового Света» (с. 288).

Гигантские доходы, получаемые от незаконной торговли спиртными напитками, явились финансовой базой для создания системы организованной преступности в США, позволили организовать целую систему подкупа государственных служащих, в том числе в полиции и в других органах власти, призванных обеспечивать охрану правопорядка и соблюдение законности. В результате преступники стали в известном смысле неуязвимыми.

Теперь уже заправляли делами в преступном мире не патриархальные доны мафии, не допускавшие в семьи никого, кроме выходцев из Сицилии (авторы книги, видимо, иронически называют такую политику «расовой»), а главари банд, в которые входили и итальянцы из самых разных провинций, и евреи, и ирландцы, и немцы.

Таким образом, создание «Преступного синдиката», объединившего в своих рядах гангстеров самых различных национальностей, объективно явилось дополнительным опровержением расистских криминологических теорий, которые, игнорируя социально-политические корни преступности, пытаются доказать якобы генетическую предрасположенность тех или иных этнических групп к совершению преступлений.[5]

Пусть читателя не вводит в заблуждение обилие итальянских или еврейских имен, встречающихся на страницах предлагаемой его вниманию книги. Нельзя отождествлять десятки или даже сотни преступников с несколькими миллионами граждан той же национальности, проживающими в США. Об этом очень хорошо, в частности, сказано в книге бывшего министра юстиции Соединенных Штатов Р. Кларка. «Члены мафии, – пишет он, – составляют ничтожно малую часть иммигрировавших в Америку итальянцев – буквально несколько тысяч из многих миллионов. Подвизаясь решительно во всех сферах деятельности, американцы итальянского происхождения внесли неизмеримый вклад в улучшение качества американской жизни. Они питают к организованной преступности такое же отвращение, как и все общество в целом».[6] Разумеется, эти слова с полным правом могут быть отнесены и к американским гражданам других национальностей. Дело отнюдь не в том, к какой этнической группе принадлежат главари преступного мира или непосредственные исполнители их замыслов.

В США преступники – это прежде всего люди, выброшенные обществом на самое дно. Весь накопленный человечеством опыт убедительно подтверждает, что преступность – социальное, исторически обусловленное явление классового общества. В. И. Ленин отмечал, что «вся история капитала есть история насилий и грабежа, крови и грязи».[7]

Обращаясь к тому периоду деятельности «Преступного синдиката», который наступил после отмены «сухого закона», Шарлье и Марсилли рассказывают о поисках им новых поприщ преступной деятельности.

Одним из них стало букмекерство (организация подпольных тотализаторов и всевозможных других азартных игр) – гигантское предприятие, финансируемое в основном «Преступным синдикатом». В стране была создана, по существу, целая индустрия всякого рода игорных заведений, сосредоточенных в отдельных штатах (в частности, в Неваде, Флориде), и тщательно отработанные системы подпольных лотерей, участниками которых могли быть жители всей страны. Еще одной формой доходного бизнеса, привлекшей к себе внимание «Преступного синдиката», явилось подпольное ростовщичество, получившее название «акульего промысла». Правда, в отличие от «китового промысла», при котором гибнут киты, «акулы» – ростовщики, взимающие чудовищно высокие проценты, сами жесточайшим образом расправляются с незадачливыми должниками. Но самым прибыльным и наиболее вредоносным по своим последствиям видом преступной Деятельности, к которому наряду с другими объединениями организованных преступников в США обратились члены «Преступного синдиката», оказалась подпольная торговля наркотиками.