Преступный маскарад - [3]

В Эдинбурге они пересели на другой поезд, еще меньше предыдущего. Пыхтя и выпуская клубы пара, он доставил их в небольшую горную деревушку под названием Кодилл. Повозка, запряженная старой лошадью, довезла их до охотничьего домика, где уже ждал древний старик шотландец. Фрэнка утомило долгое путешествие, и после сытного обеда, приготовленного женой управляющего, он отправился в приготовленную для него комнату, чтобы немного отдохнуть. Эдит допоздна сидела со стариками у камина, наслаждаясь тишиной и покоем.

На следующее утро они долго гуляли в горах, поднимаясь все выше по тропинке, бегущей вдоль стремительного горного ручья. Фрэнк с упоением рассказывал ей о том, какая здесь была замечательная охота до войны. Вернувшись в дом, они рука об руку направились в комнату Фрэнка и бросились в объятия друг друга. Низкое послеполуденное солнце освещало сквозь узенькое окошко два сплетенных тела на широкой мягкой кровати. Фрэнк терпеливо и нежно вел Эдит к вершинам наслаждения. Его до глубины души тронули ее неопытность и неискушенность в любви. Эдит впервые в жизни познала восторг разделенной страсти. Прежние полудетские увлечения были не в счет. Теперь же, ощущая нежность и силу горячего тела Фрэнка, она поняла: пришло ее время жить и любить. Долгое постылое одиночество кончилось.

— Эди, я люблю тебя, — задыхаясь, прошептал он.

— Я люблю тебя, Фрэнк, — эхом отозвалась она, всем сердцем желая только одного: навеки остаться в его объятиях…

4

Епископ осенил гроб крестным знамением.

— Requiem aeternam dona ei, Domine, — торжественно произнес он.

— Et lux perpetua luceat ei, — ответил хор.

— Requiescat in pace.

— Amen.

Сделав для усопшего все, что в человеческих силах, священнослужители удалились. Распорядитель подал знак, и гроб медленно опустили в землю. Пол Харрисон, сведущим в обрядах, связанных со смертью, протянул вдове серебряный сосуд. Та послушно набрала в ладонь горсть земли и бросила ее в могилу. Выполнив свой последний долг, она отвернулась и отступила от могилы, собираясь уходить. И тут увидела Эдит.

Эдит смотрела на гроб, не замечая устремленного на нее взгляда. Постепенно глаза всех присутствующих обратились на нее. Она медленно подняла руку и бросила в могилу веточку вереска. Вдова раздраженно отвела руку Харрисона, пытавшегося увести ее, шагнула к Эдит и прошептала:

— Эдит…

Эдит очнулась и подняла глаза на женщину в темной вуали.

— Маргарет… — ответила она тихим голосом.

— Прошло столько лет, — продолжала Маргарет.

— Целая жизнь, — вздохнула Эдит.

— Пойдем со мной, — решительно сказала Маргарет. — Нам надо поговорить.

Взяв Эдит под руку, она подвела ее к черному «роллс-ройсу», стоявшему во главе скорбного кортежа. У Эдит не было сил сопротивляться. Друзья и родственники покойного с любопытством смотрели, как две женщины садятся в машину. Джордж, шофер, служивший в семье де Лорка с незапамятных времен, почтительно закрыл дверцу и сел за руль. Лимузин тронулся с места.

Семейство де Лорка всегда принадлежало к высшим кругам лос-анджелесской аристократии. Первые представители этого древнего рода появились здесь еще тогда, когда Лос-Анджелес был маленьким сонным городком. Задолго до присоединения испанской территории к Соединенным Штатам они неутомимо возделывали плодородные земли, пожалованные королем Испании. Первой резиденцией де Лорки была большая гасиенда, сложенная из пористого камня, в самом центре города.

Шло время. Город разрастался, и семья переехала во внушительный особняк в викторианском стиле на Бэнкер-Хилл, а затем в еще более роскошный дом на Вест-Адамс. Город захватывал все новые территории и обустраивал побережье океана. Прежде чем район Вест-Адамс пришел в упадок, семья де Лорка обосновалась в новом фешенебельном районе Беверли-Хиллз. Хозяином этого последнего дома и стал Фрэнк де Лорка, самый одаренный и удачливый в делах потомок древнего испанского рода. Его безвременная кончина положила конец старинной династии: он умер, не оставив наследника.

«Роллс-ройс» плавно въехал в чугунные ворота и медленно двинулся по извилистой дороге мимо площадки для гольфа, составлявшей предмет особой гордости покойного хозяина. На протяжении всего долгого и утомительного пути никто из сидевших в машине не проронил ни слова. Вдова, не поднимая вуали, смотрела в окно, Эдит погрузилась в свои мысли. Пол Харрисон, занявший место между ними, тактично молчал.

Вскоре из-за поворота показался розовый особняк, построенный в испанском стиле, со множеством башенок и шпилей.

Лимузин притормозил у крыльца. Навстречу вышел дворецкий Генри. Нестареющий и невозмутимый, он служил уже третьему поколению де Лорка.

Джордж остановил машину рядом с Генри, и тот с поклоном распахнул заднюю дверцу.

— Мадам… мистер Харрисон. — Скорбное выражение лица свидетельствовало о том, что смерть хозяина явилась для его верного слуги тяжким ударом.

Первой из машины вышла миссис де Лорка, за ней Харрисон. Когда вслед за ними неожиданно показалась Эдит. Генри изумленно уставился на нее, словно не веря собственным глазам.

— Спасибо, Пол, — небрежно бросила Маргарет, протягивая ему руку. — Не тревожься обо мне, все будет в порядке. Можешь не провожать нас дальше.