Преступный маскарад - [11]

Решающий момент настал раньше, чем она предполагала. Замирая от страха, Эдит решительным движением подняла вуаль и окинула взглядом лица собравшихся. Кажется, никто из них не заметил ничего необычного.

— Ваш молитвенник, мадам, — сказала Дженет.

Эдит позволила Генри снять с нее шубу и взяла у Дженет молитвенник. Харрисон осторожно подвел ее к алтарю. Донья де ла Сьенега встала рядом.

— Благословенна будь, пресвятая дева Мария…

Эдит искоса взглянула на остальных. Склонив головы, они хором подхватили:

— Блаженна будь среди женщин, благословен будь Иисус, плод чрева твоего…

— Возрадуйся, пресвятая дева, Господь да пребудет с тобою…

Эдит присоединилась к хору, невнятно бормоча слова и стараясь уловить, что следует произносить дальше. С каждой минутой она все больше успокаивалась. Подняв голову, взглянула на портрет Фрэнка де Лорки. Глаза ее увлажнились.

Когда молитва закончилась, Эдит уже полностью овладела собой. Гости с удовлетворением отметили, что ее глаза покраснели от слез.

При прощании никто не ждал от нее длинных речей. Она молча пожимала руки, принимая соболезнования.

— У тебя был тяжелый день. Маргарет, — сказал Пол Харрисон.

— Время — лучший лекарь. Бог да поможет вам, дорогая, — пробасила донья Ана.

— Мы займемся делами, когда ты придешь в себя, — добавил адвокат. — Спокойной ночи.

— Завтра мы помолимся вместе с вами, Маргарет, и побеседуем, — пообещала донья Ана. — Не годится пребывать в одиночестве в такое трудное время. Даже общество дальних родственников лучше, чем одиночество.

Эдит поблагодарила всех за сочувствие, желая, чтобы они поскорее ушли.

Когда она поднялась к себе, донья де ла Сьенега задумчиво произнесла:

— Кто бы мог подумать, что она будет так страдать?

Харрисон кивнул, но ничего не ответил.

— Все на свете поправимо, кроме смерти, — наставительно изрек дон Кастильо.

— Альфредо может цитировать Сервантеса по любому поводу, — с гордостью заявила донья Ана. — Пойдем, дорогой.

10

Поднявшись на второй этаж, Эдит растерялась. По обе стороны коридора тянулся длинный ряд дверей. Куда идти? Стараясь не поддаваться панике, она наконец вспомнила, где находится спальня Маргарет и, толкнув дверь, с облегчением убедилась, что не ошиблась.

Войдя в комнату, она вздрогнула, увидев собственное отражение в зеркале. Сзади послышались шаги. Эдит обернулась.

— Мадам, вы, наверное, очень устали, — обратилась к ней Дженет, беря у нее из рук шляпку с вуалью. — Я приготовила горячую ванну и распорядилась, чтобы вам принесли ужин.

Дженет подошла ближе, намереваясь помочь хозяйке снять платье. Эдит невольно попятилась.

— Оставь меня, Дженет, — раздраженно сказала она.

Дженет отступила к двери.

— Как вам будет угодно, мадам… Что-нибудь еще?

— Я, кажется, велела тебе оставить меня в покое.

Горничная исчезла. Эдит шагнула к туалетному столику и потянулась к сумочке, ища сигареты, но тут же сообразила, что не найдет сигарет в сумке Маргарет. В новой жизни она не должна курить, но как же ей обойтись без этой привычки, успокаивающей нервы? Что же делать? Вспомнив, что днем она затушила недокуренную сигарету в фарфоровом блюде, Эдит нашла окурок и поискала глазами спички. Но откуда взяться спичкам в спальне некурящей женщины?

Размышляя, как выйти из положения, она вдруг услышала какой-то шум в смежной комнате и испуганно спросила:

— Кто там?

Шум стих. Эдит на цыпочках подкралась к двери, рывком распахнула ее и увидела огромного датского дога. Собака внимательно смотрела на нее, но не рычала, как несколькими часами раньше, когда Эдит и Маргарет наткнулись на нее в коридоре.

Эдит нащупала на стене выключатель и зажгла свет. Комната Фрэнка! Все здесь говорило о вкусах хозяина, его увлечении спортом, любви к изысканным и дорогим пещам. Эдит медленно прошлась по комнате, разглядывая книги в кожаных переплетах, серебряные кубки яхт-клуба, коллекцию трубок, старинные гравюры с видами Лос-Анджелеса. У окна стояла широкая деревянная кровать, видимо, служившая не одному поколению де Лорка. Собака не сводила с Эдит внимательного взгляда.

Держа в пальцах сигарету, Эдит подошла к столу, на котором заметила коллекцию трубок. Должны же там быть спички! Вот они! Она закурила и глубоко затянулась. Ей сразу стало легче.

Эдит вернулась в спальню. Собака, виляя хвостом, последовала за ней. Эдит покачала головой и поманила ее к двери, ведущей в коридор. Дженет услышала ее голос и бросилась на помощь.

— Ой, извините, мадам, — испуганно пролепетала она. — Дьюк, пошел отсюда! Дьюк, кому говорят! Простите, ради Бога, мадам.

Собака вышла в коридор. Дженет схватила ее за ошейник, искоса взглянув на зажженную сигарету.

Дверь закрылась. Эдит затянулась в последний раз и затушила окурок в том же фарфоровом блюде. Досадно, что Дженет застала ее за этим занятием. Однако она слишком устала, чтобы тревожиться из-за таких мелочей. Надо лечь спать, отдохнуть хоть немного, завтра она все обдумает.

Растрепав волосы, чтобы уничтожить сходство с Маргарет. Эдит взглянула в зеркало и наконец-то увидела самое себя.

На столике под зеркалом лежала коробка из цветочною магазина. Насторожившись, Эдит открыла ее. Внутри находилась крупная орхидея и поздравительная открытка без подписи. Размашистым мужским почерком на ней было выведено: «С днем рождения!»