Преступники-сыщики - [63]

Супруга его была женщиной приятной наружности и мягкого нрава, подходящего возраста и воспитания. Ему исполнилось сорок два, ей – тридцать пять. Он был шумным и решительным, она – мягкой и уступчивой. Они имели двоих детей или, точнее говоря, двое детей было у нее, поскольку старшая, девочка одиннадцати лет, являлась дочерью миссис Опеншоу от первого брака с Франком Уилсоном. Младшим был мальчик, Эдвин, едва научившийся лепетать, с которым отец обожал разговаривать на грубом и по большей части совершенно непонятном ланкаширском диалекте, для того чтобы, как он выражался, привить малышу настоящий саксонский акцент.

Миссис Опеншоу звали Алисой, и ее первым супругом был ее собственный кузен. Будучи сиротой, она приходилась племянницей капитану торгового судна из Ливерпуля – тихое и серьезное создание, в возрасте пятнадцати или шестнадцати лет обладавшее несомненной привлекательностью и очарованием, с правильными чертами лица и персиковой кожей. Но при этом она была чрезвычайно застенчива и считала себя очень глупой и неуклюжей; а кроме того, тетка, вторая жена ее дяди, частенько бранила девушку. Поэтому, когда ее кузен, Франк Уилсон, вернулся домой после долгого плавания и, во-первых, проявил к ней доброту и взял ее под свою защиту, во-вторых, окружил ее вниманием, и в-третьих, влюбился в нее без памяти – она не знала, как выразить ему свою благодарность. Говоря по правде, Алиса бы предпочла, чтобы он оставался на первой или второй стадиях своего поведения; его пылкая любовь озадачивала и пугала ее. Дядя не потворствовал, равно как и не препятствовал этим отношениям, хотя они развивались у него на глазах. Мачеха же Франка отличалась весьма переменчивым нравом, поэтому угадать, понравится ли ей завтра то, что нравилось сегодня, было решительно невозможно. Но в конце концов ее придирки и недовольство стали настолько невыносимыми, что Алиса с легким сердцем воспользовалась возможностью сбежать от домашней тирании, заключив брак с кузеном; и, поскольку он нравился девушке сильнее всех прочих, за исключением дяди (а в тот момент он пребывал в море), однажды утром она попросту покинула дом и вышла за него замуж. Единственной свидетельницей бракосочетания стала горничная ее приемной тетки. В результате Франк с женой поселились в меблированных комнатах, а миссис Уилсон отказалась видеться с ними, заодно и уволила Нору, свою добросердечную служанку; и тогда они взяли ее к себе в услужение. Капитан Уилсон, вернувшись из очередного плавания, отнесся к молодой чете чрезвычайно сердечно и дружелюбно; он провел у них дома множество вечеров, покуривая трубочку и потягивая грог; но им заявил, что ради всеобщего спокойствия не может пригласить их к себе, ведь его жена была настроена по отношению к ним крайне недружелюбно. Впрочем, подобное откровение ничуть их не огорчило.

Однако семена будущих проблем заключались в пылком и страстном характере Франка; вследствие чего он начал презирать застенчивость супруги и ее нежелание проявлять свои чувства, сочтя это нарушением супружеского долга. Он стал терзаться сам (и мучить ее, пусть и в меньшей степени) опасениями и выдумками насчет того, что может случиться с ней после его грядущего ухода в море. В конце концов Франк отправился к отцу и потребовал, чтобы тот опять приютил Алису под своей крышей; особенно с учетом того, что ей предстояло рожать в отсутствие мужа. Капитан Уилсон, по его собственным словам, понемногу превращался в старую развалину, но при этом понимал – сын прав. В итоге он затеял с женой переговоры. И еще до отплытия Франк смог утешиться тем, что его супруга вновь вернулась на прежнее место жительства, в мансарду отцовского дома. Но предоставить в распоряжение невестки единственную – и лучшую – гостевую комнату миссис Уилсон отказалась наотрез, несмотря на свое желание пойти на уступки мужу и свою щедрость. Между тем самым ужасным в этой истории оказалось то, что им пришлось рассчитать верную Нору. Ее место служанки уже было занято; и, даже будь это не так, она навеки уронила себя в глазах миссис Уилсон. Впрочем, верная горничная утешала своих молодых хозяев тем, что предвещала те недалекие времена, когда у них будет собственный дом, неотъемлемой частью которого она непременно станет, в каком бы качестве ей ни пришлось выступить сейчас. Едва ли не последним, что успел совершить Франк перед отплытием, стал поход вместе с женой в гости к Норе, вернувшейся в дом своей матери. После этого он ушел в море.

По мере приближения зимних холодов свекор Алисы начал слабеть на глазах. Она помогала своей приемной матери ухаживать за ним и развлекать его; и, хотя над домом уже сгущались черные тучи, общая атмосфера оказалась куда спокойней, чем на протяжении многих лет. Миссис Уилсон вовсе не была бессердечной особой, она смягчилась при виде того, как смерть подбирается к любимому человеку; в равной мере ее тронуло и одиночество совсем еще юной женщины, которой предстояли роды в отсутствие супруга. Именно в связи с этими благотворными переменами в ее характере Норе было разрешено приходить и ухаживать не только за ребенком Алисы после его рождения, но и за капитаном Уилсоном.