Преступники-сыщики - [51]

Леон спросил себя, какой же образ жизни уготовил Леоноре Малан этот бывший заключенный, но потом успокоился, напомнив себе: в любом случае подобная связь ей не грозит.

– А когда он говорит, что я чалился в тюряге… – вновь начал Джонс.

– Я могу избавить вас от ненужного беспокойства, – перебил его Леон. – Я присутствовал при том, как вам выносили приговор. – Он назвал статью, и его собеседник сначала покраснел, а потом побелел. – А теперь катитесь в свой Лондон, и предупреждаю – не вздумайте приближаться к мисс Леоноре Малан. Иначе у вас будут крупные неприятности.

Джонс открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, однако потом передумал и быстро заковылял по дороге. А Леон задумал вернуться на ферму, чтобы поведать историю мистера Дрейка тем же вечером, хотя и немного погодя.

Было около девяти часов, когда Гонсалес добрался до фермы мистера Корнелия Малана. Вокруг было уже темно, хоть глаз выколи; шел мокрый снег с дождем, а дом не внушал надежды на тепло и уют, поскольку в темных окнах не видно было ни огонька. Он несколько раз постучал, но ответа так и не последовало. И вдруг Леон услышал чье-то тяжелое дыхание: кто-то приближался к нему в темноте, и он резко обернулся на звук.

– Мистер Корнелий Малан? – осведомился Гонсалес и услышал сначала, как некто чертыхнулся и спросил в ответ:

– Кто здесь?

– Старый друг, – холодно отозвался Леон, и хотя Корнелий не мог видеть его лица, наверняка должен был узнать его.

– Что вам нужно? – в голосе прорезались визгливые нотки страха.

– Мне надо повидать вас. По весьма важному делу, – сказал Леон.

Фермер протиснулся мимо него, отпер дверь и первым вошел в темноту. Леон подождал на пороге, пока не разглядел внутри желтый огонек свечи, а затем услышал стеклянный звон снимаемого лампового стекла.

Комната оказалась просторной и пустой. В очаге дотлевали угли, тем не менее она явно служила фермеру одновременно гостиной и спальней, поскольку в одном углу виднелась неприбранная кровать. В центре стоял голый стол из сосновых досок, за который без приглашения и присел Леон. По другую сторону от него остановился хозяин, неприветливо и хмуро глядя на незваного гостя; лицо его побледнело и осунулось.

– Что вам нужно? – повторил он.

– Я насчет Джона Дрейка, – неторопливо заговорил Гонсалес. – Он мой старый враг; до сих пор мы с ним гонялись друг за другом по трем континентам и только сегодня, впервые за десять лет, встретились лицом к лицу.

Его собеседник явно озадачился.

– И какое отношение это имеет ко мне?

Леон пожал плечами.

– Я убил его сегодня ночью.

У фермера от изумления отвисла челюсть.

– Убили его? – словно не веря своим ушам переспросил он.

Леон кивнул.

– Я проткнул его длинным ножом, – с каким-то даже наслаждением признался Гонсалес. – Скорее всего, вы слышали о «Троих Благочестивых»: они не чураются подобных вещей. А его тело я спрятал на вашей ферме. Впервые в жизни у меня возникло ощущение, что я поступил несправедливо, и потому намерен передать себя в руки полиции.

Корнелий во все глаза смотрел на него.

– На моей ферме? – тупо переспросил он. – И куда же вы подевали труп?

На лице Леона не дрогнул ни один мускул.

– Я сбросил его в колодец.

– Это ложь! – взорвался хозяин. – Вы просто не смогли бы открыть крышку!

В ответ Леон лишь передернул плечами.

– Вам придется рассказать об этом полиции. Во всяком случае, от меня они узнают, что я сбросил труп в колодец. На дне обнаружил дверь, которую отпер отмычкой, и теперь за ней покоится моя несчастная жертва.

Губы Малана задрожали.

Внезапно развернувшись, он выбежал из комнаты.

Леон услышал выстрел и выскочил из дома в ночь… В следующий миг споткнулся о простертое тело Корнелия Малана.

Немного погодя прибывшие полицейские взломали крышку люка и на дне колодца обнаружили еще один труп, который сбросил туда сам Корнелий.

– Должно быть, он застукал Джонса в тот момент, когда тот пытался открыть крышку люка, и застрелил его, – сказал Леон. – Ужасное совпадение, не правда ли? И это после моего розыгрыша о том, что я спрятал там еще одно тело? Честно говоря, я рассчитывал, что Корнелий пожелает откупиться, но не позволит осмотреть колодец.

– Действительно ужасно, – сухо заметил Манфред, – но еще более странное совпадение заключается в настоящем имени Джонса.

– И каково же оно?

– Дрейк, – ответил Манфред. – За полчаса до вашего прихода мне звонили из полиции.

13. Англичанин Коннор

Троица «Благочестивых» засиделась за ужином дольше обыкновенного. А Пуаккар оказался необычайно разговорчивым – и серьезным.

– Правда заключается в том, – взывал он к хранящему молчание Манфреду, – что мы занимаемся ерундой. Ведь по-прежнему существуют преступления, за совершение которых нельзя покарать законом, а единственным и логичным наказанием остается лишь смерть. Мы творим добро, как умеем, – это да. Мы даже до некоторой степени исправляем причиненное зло – тоже да. Однако разве не этим же занимается любое приличное детективное агентство?

– Пуаккар не сторонник соблюдения законов, – пробормотал Леон Гонсалес. – Он намерен пуститься во все тяжкие – я вижу в его глазах жажду убийства!