Преступники-сыщики - [35]

– Его опознали?

– Нет еще. Зато он оставил на окне три отпечатка пальцев, и, поскольку в таких делах он явно не новичок, это почти то же самое, что непосредственное опознание. К нам обратилась городская сыскная полиция, но мы ничем не смогли им помочь, разве что сообщили некоторые подробности относительно прошлой жизни Летеритта. Кстати, я отправил им и ваши отпечатки. Надеюсь, вы не возражаете.

Леон широко улыбнулся.

– Ничуть! – заявил он.

После ухода офицера полиции он поднялся наверх, чтобы поделиться новостями с двумя своими друзьями.

Однако самое поразительное известие поступило, когда они сидели за столом и завтракали. Прибыл Медоуз. Они увидели, как ко входу подъехало его авто, и Пуаккар отправился вниз, чтобы впустить его. Суперинтендант вошел в маленькую комнату, и с первого взгляда стало ясно, что его буквально распирает от возбуждения.

– Вот вам загадка, которую не сможете разгадать даже вы, джентльмены, – начал он. – Известно ли вам, что сегодня трагический день для Скотланд-Ярда и его системы опознания? Это означает полный крах метода, с таким трудом создававшегося…

– О чем вы говорите? – прервал его Манфред.

– О системе отпечатков пальцев, – ответил Медоуз, и Пуаккар, для которого метод идентификации преступников по отпечаткам пальцев был сродни божественному откровению, ахнул и с открытым ртом уставился на него. – Мы обнаружили двойника, – продолжал Медоуз. – Отпечатки на стекле, вне всякого сомнения, принадлежат Джо Бенталлу – но Джо Бенталл отбывает первую часть своего десятилетнего срока в тюрьме графства Уилфорд!

Повинуясь наитию, Манфред обернулся и взглянул на своего друга. Глаза Леона сверкали торжеством, а худощавое лицо расплылось в радостной улыбке.

– Человек, который пел в церкви! – негромко проговорил он. – Это самое замечательное дело, с коим мне когда-либо приходилось сталкиваться. А теперь присаживайтесь, мой дорогой Медоуз, и позавтракайте с нами! Нет-нет, присаживайтесь. Я хочу услышать о Бенталле. Можно ли мне увидеться с ним?

Медоуз во все глаза уставился на него.

– И какой в этом прок? Говорю вам, такого удара мы еще не получали. Более того, когда предъявили констеблю фотографию Бенталла, он опознал в нем человека, которого видел спускающимся по водосточной трубе! Я уже решил было, что Бенталл сбежал, и позвонил в тюрьму. Но нет, он там, сидит как миленький.

– Я могу увидеть Бенталла?

Медоуз заколебался.

– Да… Думаю, это можно устроить. Кажется, министр внутренних дел расположен к вам, не так ли?

Очевидно, так оно и было, поскольку в полдень Леон Гонсалес уже направлялся в тюрьму Уилфорд, причем, к полному своему удовлетворению, ехал он туда один.

Тюрьма Уилфорд представляла собой небольшое исправительное учреждение, где содержались осужденные на долгие сроки арестанты, демонстрирующие примерное поведение и обладающие навыками переплетного и печатного дела. В Великобритании существует несколько «ремесленных» тюрем: в Мейдстоуне сидят «печатники», в Шептоне – «красильщики», где заключенные могут найти применение своим прежним способностям.

Старший тюремный надзиратель, с которым у Леона состоялся обстоятельный разговор, сообщил ему, что Уилфорд вскоре должны закрыть, а отбывающих наказание – перевести в Мейдстоун. О грядущих переменах он говорил с нескрываемым сожалением.

– У нас полно славных парней – они не доставляют нам никаких неприятностей и потому сидят без хлопот. Вот уже много лет у нас не было ни единого случая нарушения дисциплины. Даже ночью здесь дежурит всего один офицер – что должно дать вам представление о том, как тут спокойно.

– И кто же дежурил прошлой ночью? – осведомился Леон.

Неожиданный вопрос явно выбил старшего тюремного надзирателя из колеи.

– Мистер Беннетт, – сказал он, – однако сегодня он занедужил, с ним приключилось разлитие желчи. Вот странно, что вы спросили: я только что навещал его. К нам поступил запрос насчет того заключенного, которого вы собрались допрашивать. Бедный старина Беннетт слег в постель с ужасной головной болью.

– Я могу повидать начальника тюрьмы? – спросил Леон.

Старший надзиратель покачал головой.

– Он отбыл в Дувр вместе с мисс Фолиан, своей дочерью. Она отправляется на континент.

– Мисс Гвенда Фолиан?

Старший надзиратель согласно кивнул, и Гонсалес задал новый вопрос:

– Это та самая леди, которая учится на доктора?

– Она уже выучилась на доктора, – многозначительно отозвался его собеседник. – Да вот, к примеру, когда Бенталл едва не отдал концы от сердечного приступа, она спасла ему жизнь – он работает в доме начальника и, по-моему, готов пожертвовать правой рукой за то, чтобы прислуживать молодой леди. У некоторых из этих парней – добрая душа!

Они стояли в главном тюремном корпусе. Леон окинул взглядом мрачную галерею стальных балкончиков и крошечных смотровых окошек.

– Полагаю, именно здесь сидит ночной надзиратель? – поинтересовался он, кладя ладонь на высокий стол, рядом с которым они остановились, – а эта дверь ведет…

– На половину начальника тюрьмы.

– И, полагаю, мисс Гвенда частенько пользуется ею, дабы угостить ночного дежурного чашечкой кофе с сэндвичем? – беззаботно добавил Леон.