Преступники и преступления. Законы преступного мира. Паханы, авторитеты, воры в законе - [26]

Вора по кличке Свирид сдал стукач, водворенный в ШИЗО за утреннюю драку. Именно Свирид из пятого отряда должен был переправить анашу в штрафной изолятор. Чередных не стал ждать, когда наркотики придут в ШИЗО, и отслеживать «коридор». Майор понимал, что рискует засветить стукача, указавшего Свирида, но время на прикрытие у кума не оставалось. Начальник оперчасти мог вылететь из кресла в течение двух-трех часов. К завтрашнему утру он должен рапортовать о раскрытом канале грева.

Свирида выдернули прямо из строя и потащили в санчасть для анализа его крови. После этого зэк был доставлен в кабинет начальника оперчасти. Чередных пока не утруждал себя допросом: он ждал результатов анализа. Когда врач подтвердил по телефону его опасения, кум занялся делом. По его приказу два офицера оперчасти смастерили Свириду «ласточку» и вышли из кабинета. Пока майор вдумчиво читал прессу, зэк хрипел и катался по полу. Спустя час Чередных приказал снять тряпку и произнес лишь пять слов: «От кого ты получил дурь?». Свирид, корчась от боли и едва ворочая языком, ответил вопросом на вопрос: «Какую дурь?». Через минуту он вновь лежал на брюхе с вонючей тряпкой во рту. Наконец майор встал из-за стола, приковал руки зэка к батарее и ушел обедать. Трапеза затянулась на несколько часов…

Сейчас жертва торопливо искала выход и перебирала варианты. Она понимала: компромисса не будет. Свириду давали минимальный выбор и принуждали решить свою дальнейшую судьбу за жалкую минуту. Наконец кум вопросительно посмотрел на зэка, и тот прохрипел: «Что бы ты сделал на моем месте?». «Я никогда не буду на твоем месте», — ответил майор. «И все-таки?». «Если ты не дурак, то понимаешь, что свою угрозу на все сто я выполнить не решусь. Однако я смогу испортить тебе жизнь навсегда. Мы рискуем оба. Я — карьерой, ты — жизнью. Ставка не равноценна, но сегодня ты влип, а я пока нет. Моими единственными гарантиями будет слово офицера, которое для вас ничего не значит».

Майор приподнялся из-за стола и подошел к Свириду. Он держал руки в карманах, смотрел зэку прямо в глаза и был спокоен, как никогда. Кум отупел от ненавистной службы, от многолетней боязни взысканий и кадровых перемещений, от бессонной ночи и сложных оперативных комбинаций. Сейчас, когда забрезжил просвет и появилась надежда, он чувствовал себя усталым и гадким. Офицеру хотелось бить эту скрюченную в ногах мразь, лишившую его сна и размеренных будней карьериста, выплеснуть скопившуюся в душе грязь. Он чувствовал, что способен рискнуть и покалечить зэка.

«О нашем разговоре будем знать только ты и я, — продолжал кум. — Ты и я. Сейчас мне нужна единственная твоя услуга — назвать фамилию или погремуху пассажира. Обещаю, что никто не пострадает. Ты прополощешься в ШИЗО и вернешься в отряд героем. Об остальном я позабочусь. Если мы друг друга сейчас понять не сможем, то в свой кодляк ты придешь тем же героем, но с испорченным нутром. Рубероид отремонтирует тебе печень или почки так, что „ласточка“ покажется раем. Итак, я жду ответа. Да или нет?» Свирид облизал пересохшие губы. «Мне нужно подумать». «Да или нет?» Повинуясь своей обостренной интуиции, Свирид согласился. Он сдал держателя грева и двух «коридорных» из лагерного персонала.

Кум сдержал слово. Заложенный Свиридом авторитет из седьмого отряда, входивший в первую пятерку зоны, остался в полном здравии. Однако он и пять его корешей были переведены в локальную зону за нарушение режима, которое до этого администрацию отнюдь не трогало. Поголовный шмон пятого отряда провели после того, как два тамошних козла, выполняя задание оперчасти, напились и едва не перекололи друг друга заточками. Наркотики и водку изымали вместе с холодным оружием, игральными картами и порнооткрытками. Подогретых прапорщика и лейтенанта уволили спустя две недели за прогулы и пьянство. Больше кум и Свирид не встречались. Свирид вернулся к братве героем и долго рассказывал о коварстве и жестокости кума. Однако через три месяца Свирид, которому начальник оперчасти уже готовил участь едва ли не самого ценного агента под псевдонимом Базука, погиб в промке от электротока. Он пытался включить в сеть токарный станок и принял смерть мгновенно. По крайней мере так утверждали двое очевидцев, строча объяснительные и свидетельские показания. В кумовском кресле Василий Чередных просидел еще пять лет и вышел на пенсию подполковником. Вместе с ним уволился и веснушчатый Сытник.

Из служебной инструкции 36/201 ГУВД МВД СССР: «Учитывая особую активность отрицательно настроенной части осужденных в местах лишения свободы, необходимо усилить оперативную деятельность с привлечением к негласному сотрудничеству лиц, принадлежащих к этой отрицательной части. При разработке негласных сотрудников использовать предусмотренные законом льготы, а также компрометирующие материалы и технические средства. Материальное поощрение в любой форме исключить. Все контакты с уголовными авторитетами из числа „воров в законе“ должны проводиться только оперативными структурами ИТУ…»

Между авторитетами и лагерной оперчастью идет затяжная борьба за информационное пространство. Блатной мир жестко противится оперативному внедрению в свои ряды, стремится иметь свою контрразведку и систему информационной безопасности. Но конкурировать с