Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО - [47]

Следуя таковым, прочно установленным традициям, дежурный помощник начальника следственного изолятора капитан внутренней службы Тихой открыл ключом висячий замок на дверной форточке одиночной камеры смертника, опустил ее и умышленно равнодушно известил «Супермена»:

— Так-с, собирайся с вещами, поедешь в Киев на пересмотр своего дела.

— А здесь нельзя?

— Конечно, нельзя. Ты что думаешь, к тебе приедет вся следственная бригада из МВД? Где ты видел, чтобы гора шла к Магомету?

— Да, вы тут врать обучены.

В окружении вооруженного конвоя Грабовецкий уныло, но твердо подошел к автозаку, испуганно огляделся, тщетно пытаясь уловить искорки сочувствия в глазах сопровождающих, и неуклюже, звеня наручниками, полез по ступенькам в так называемый «стакан», узкое место для одного зека, огражденное металлическими стенками и решетками.

В поезде он уже отказался от еды и питья, начал заговариваться, рвать на голове волосы, пытался удавиться рукавом рубашки. К последнему месту назначения, в режимный двор столичного СИЗО, его доставили получеловеком. Под руки вывели из машины, кое-как поставили на ноги. Легкий ветерок и солнце, выглянувшее из густых дождевых туч, несколько взбодрили обреченного. Он выпрямился, набрал полную грудь воздуха и застонал.

Его принимала команда отборных головорезов, грубых и незаменимых палачей, которые не гнушались своим делом. Наоборот, весомое денежное вознаграждение за каждый расстрел стимулировало их четкую и слаженную работу. Они иногда даже спорили и ругались между собой за нарушение очередности в этом редкостном производстве трупов.

— Ого! — не удержался старший прапорщик Валовой, увидав крупного Грабовецкого. — Сколько свежего мяса привезли! Будет чем собак кормить.

«Супермен» тут же, теряя рассудок, грохнулся наземь, лицом в грязь. От самоуверенного и сильного человека уже ничего не осталось.

В тот же день приговор был приведен в исполнение. Валовой прихлопнул его с одного выстрела в спину, под левую лопатку. Стрелял в полуживого, лежащего на куче опилок, в приспособленной для этого камере. Гипсовые стены поглотили треск выстрела, оставив лишь запах пороха и крови.

ПОЕДИНОК

Старший инструктор боевой и служебной подготовки управления внутренних дел области Васькин Андрей Егорович уже в который раз перечитывал узкие газетные полосы второй страницы «Гражданской правды». Некий специальный корреспондент Терехин взял интервью у наемного убийцы с подробными ответами на все вопросы, связанные с его редкостной работой. Васькина неимоверно возмутил этот сногсшибательный материал, он гневно чертыхался, задыхаясь от возмущения:

— Идиот! Профан! Недоросль!… Да этого корреспондента в зону лет на пять, чтобы он понял уголовный мир, его традиции и авторитеты. Такую чушь в газету и на все Содружество! С ума сойти…

— Ты опять за свое? — не удержалась от обычной воскресной дискуссии супруга. — Какой умник! Скажите пожалуйста, вот возьми сам и напиши, разъясни, что нельзя такое публиковать. А то все кругом дураки, только я самый умный. Ты еще хуже!

— Я профессионал! Я больше знаю, чем все журналисты вместе взятые. Они своими публикациями только создают проблемы, новые проблемы в борьбе с наглеющими преступниками. И я это докажу, напишу лично главному редактору, и немедленно…

В тот длинный, тягостный выходной капитан внутренней службы сдержал данное слово и, охваченный необычным творческим возбуждением, сочинил прямое и резкое послание. Из нескольких черновых вариантов родилось буквально следующее:

«Уважаемый господин редактор/

В статье „Исполнитель“ от второго августа сего года Ваш корреспондент не просто познакомил читателей с наемным убийцей, не только интервьюирует его о делах и чувствах, но, сам того не ведая, создает чудовищную рекламу для подобного рода преступлений.

Страдая вышколенным недомыслием, Вы создали супермодель убийцы по заказу, к подражанию которой потянется длинная череда безусых юношей и взбалмошных девиц. Этой публикацией Вы породили монстра, ввели его в подсознание миллионов соотечественников, приняли непосредственное участие в подготовке очередных покушений и убийств.

Вы явно и зримо нарисовали преуспевающего подлеца, этакого супермена-потрошителя, показали изощренное зло, но не в камере смертника и не в колонии особого режима, а на свободе, в деле. Прибыльном и перспективном.

Рекламируя отъявленное душегубство, газета его стократ умножила, посеяла и уже, повторяю — уже, взрастила!

За три года службы в зоне особого режима я познал многих убийц, беседовал с ними и даже рассуждал о жизни и смерти. Могу заверить, в местах лишения свободы все они выглядят затравленными зверьми, людьми без будущего и прошлого. И заслуживают только исключительной меры наказания, то есть расстрела, либо длинного, изнурительного срока, отбирающего все силы и здоровье. Такими их можно и нужно показывать обществу, даже по телевидению, ибо это разлагающееся зло в своем самоуничтожении. Но культивировать убийство тиражом в несколько миллионов экземпляров — это тоже преступление. И Вы в нем приняли непосредственное участие. И будете его жертвами. Если еще не стали.