Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО - [45]

— Теперь твоя очередь, «Бодьо», — выдохнул Грабовецкий, — мочи второго.

— Зачем? Ты что? Я не смогу.

— Сможешь. А если нет, то я тебе горло перережу!

«Супермен» вскочил, прижал напарника коленом к стулу и приставил нож к горлу.

— Хорошо, хорошо, — прошипел Коц. Вобрал в себя побольше воздуха, стиснул дрожащими руками длинную заточку и пошел на деда. Старый, видимо, уже рехнулся. На его лице блуждала глупая улыбка, сам он полулежал в кресле, судорожно дергая ногами. «Трупоед» проткнул его насквозь, выдернул окровавленную пику, поспешно вытер о скатерть и, задыхаясь от собственной мерзости, направился к выходу.

— Стой, не спеши. Еще этого.

— Зачем?!

— Надо!

И он еще несколько раз проколол обоих хозяев, скрепляя кровью обет преданности и молчания. После хладнокровно замели следы: стерли отпечатки пальцев, плотно закрыли все двери. Во дворе, в кустах, зарыли собаку и на спрятанном неподалеку стареньком «Запорожце» смотались в село к дальним родственникам Коца, где и спрятали награбленное.

Валюту разделили поровну и замерли на запасных квартирах. Грабовецкий махнул в Одессу к друзьям по мореходке, а «Трупоед» остался на месте сторожить «кассу».

— Смотри мне, совок, — пригрозил на прощание «Супермен», — хоть одно слово кому-то, убью. Из-под земли достану…

* * *

О зверском убийстве братьев Косицких в управлении уголовного розыска стало известно лишь через трое суток. Уже на следующий день в дом вернулась супруга одного из погибших, но увиденного не перенесла. Тут же потеряла сознание и, не приходя в чувство, отдала Богу душу. Не выдержало больное сердце. Только через неделю всполошились родственники и сообщили в милицию.

Начальник опертруппы полковник Витрук осмотрел каждый сантиметр места преступления. Напряженно работали эксперты, сотрудники информационного центра. И хотя существенных улик не появилось, Витрук весьма твердо и определенно заявил:

— На такое способны немногие. Это почерк бывалых рецидивистов.

В число подозреваемых Грабовецкий попал одним из первых. Его хорошо помнили и знали местные розыскники. Тем более, все сходилось. Он и его друг по колонии вместе вышли на свободу, искали «дело» и пропали из города в ночь убийства. Выводы напрашивались сами собой.

Машина их поиска завертелась. Сперва оперативники вышли на Коца. Мелкий недоумок не вынес происшедшего. Он ежедневно пил, буянил и все расспрашивал собутыльников о том, что бывает за убийство по принуждению.

— Все одно «вышка», — наставлял его родной дядька, имеющий три судимости за кражи колхозной собственности. — За два трупа меньше не дадут. Прячься. И как можно быстрее.

— Но куда?

— Куда, куда, хоть на край света, а лучше всего в тюрьму. Там не найдут, потому что искать не будут.

И тот без особых раздумий согласился, тем более, что ничего другого придумать не мог. А страх перед милицией и «Суперменом» возрастал ежедневно. В итоге решился на следующее. Поймал поздним вечером знакомую вдовицу, потискал у калитки, попугал своим оголенным мужским достоинством и отпустил, имитируя попытку изнасилования. Сработал хорошо, ибо уже на второй день был доставлен в камеру временного содержания райотдела милиции, а немного погодя — в СИЗО УВД области. Правда, не учел, что эта старая, как уголовный мир, уловка известна даже начинающим милиционерам.

На первом же допросе, который проводил следователь по особо важным делам УВД двухметровый Леонид Зуйко, Коц не выдержал и раскололся. Убитый страхом содеянного, перебирая дрожащими пальцами фотографии изувеченных трупов, заикаясь и кашляя, лепетал одно и то же:

— Это не я, это не я, это не я…

— А кто?! — Зуйко грохнул тяжелым кулаком по столу следственного кабинета, выбив из щелей тучу пыли, мусора и хлебных крошек.

— Грабовецкий, — неожиданно для себя произнес Коц, закрывая лицо руками.

* * *

«Супермена» брали среди бела дня, на Дерибасовской, в массажном кабинете самого модного в городе салона красоты. Полураздетому и полудремлющему, лежащему на животе свели на спине руки и защелкнули наручники. Окольцованный бугай взревел, разбросал по углам группу захвата и выбил ногой окно. Его скосил выстрел из газового пистолета. На него дружно навалились пять человек, прижали к полу, нацепили наручники на ноги и вынесли в машину, милицейский «рафик» завыл сиреной и под эскортом двух «Волг» ГАИ выскочил из города на трассу Одесса — Брест…

Следствие по уголовному делу № 064 об убийстве братьев Косицких длилось шесть месяцев. В итоге и Грабовецкого и Коца областной суд приговорил к исключительной мере наказания — расстрелу. А всего в одиночных камерах смертников злоумышленники провели более года. И тот и другой сразу после суда писали непосредственно президенту прошения о помиловании. Особенно изощренно и тонко выкручивался главный убийца. В «помиловке» вспомнил все имена и фамилии своих учителей и преподавателей, которые отмечали его талант и способности к познанию наук и жизни. Тут же взывал к Богу, вопрошая: «Разве может такой человек, как я, убивать несчастных стариков?» Цитировал Толстого, Достоевского, Гоголя, убеждал, что это преступление — дело рук исключительно такого психопата и недоумка, как Богдан Коц.