Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории - [16]

Факт прямой зависимости материального благосостояния Уинстона Черчилля от многих евреев с разными, в том числе очень большими, финансовыми возможностями – неоспорим. Этого одного было бы достаточно, чтобы ответить на вопрос об истинных мотивах его политической деятельности. Но в неменьшей степени от евреев зависела, помимо кошелька, также и карьера английского политика.

В Вестминстер через Манчестер

Еще во время военной службы в Индии в 1897 году «Черчилль мечтал найти газету, которая согласилась бы печатать его военные корреспонденции. «Лорд Ротшильд мог бы устроить это для меня, – писал он матери, – потому что он знаком со всеми». По возвращении из Индии весной 1899 года, желая начать политическую карьеру, он вновь рассчитывал на помощь Ротшильда. Во время приема в лондонском доме лорда Ротшильда он с радостью заметил, что другой гость банкира, министр финансов А. Дж. Бальфур «очень вежлив со мной – и мне кажется, что он согласен с тем, что я говорю, ведь он внимательно слушал все, что я говорил» (16).

Отметим про себя этот факт, ведь ясно, что сложившаяся в тот год триада «Ротшильд – Черчилль – Бальфур» со временем, как мы помним, легко преобразуется в триаду «Черчилль – Бальфур – Вейцман». Спайка Черчилля с Бальфуром, так же, как и он, зависимым от евреев, состоялась еще задолго до событий, начавших определять судьбы мира после Первой мировой войны. Это имело важные последствия.

Светские знакомства Черчилля вообще со временем будут конвертированы в политические связи, об эффективности которых позволяет судить пунктир его назначений: с декабря 1905 года он занимает пост заместителя министра по делам колоний, в апреле 1908 года министра торговли и промышленности, в феврале 1910 года министра внутренних дел, с октября 1911 года он первый лорд адмиралтейства, в июле 1917 года министр вооружений, а в январе 1919 года – военный министр и министр авиации.

Бытует мнение, что Черчилль вошел в политику благодаря своим личным достоинствам: военному мужеству и таланту публициста. И действительно, впервые он попал в парламент от округа Олдхем, населенного текстильными рабочими, проголосовавшими за него как за молодого героя Верхнего Нила и просторов Судана, за автора книги «Речная война». Тогда Черчилль занял позицию в стане консерваторов, партии тори.

Конечно, отрицать личные достоинства этого трудоспособного, волевого и талантливого человека не приходится. Но всего подобного, как мы знаем из множества примеров, недостаточно для карьерного взлета. Он должен был на кого-то опираться, кто-то должен был подставить ему плечо, снабдить средствами, которых у обедневшего потомка герцогов Мальборо не было, дать публичную высокую трибуну, обеспечить «паблик рилейшенз». Без мощной поддержки Черчилль в дальнейшем не занимал бы высокие министерские посты и не был дважды премьер-министром Великобритании…

Как ему удалось выйти на эту орбиту? Сам ли он совершил это или кто-то помог ему подняться? Такое не делается в одиночку: политика – это командная игра. И работяги из Олдхема не многое могли в этом плане, они не обеспечивали перспективу.

Выход нашелся. Черчилль недолго пробыл консерватором, уже к 1904 году он, взвесив шансы, перешел в лагерь либеральной партии. «Тогда его консервативные избиратели из Олдхема объявили, что больше не будут его поддерживать. Нуждаясь в приобретении нового, либерально настроенного электората, он принял предложение баллотироваться от округа Северо-Западного Манчестера, где треть избирателей составляли евреи» (20). И это оказался верный шаг, он вновь стал депутатом.

Как покажет будущее, Черчилль в принципе не владел подходом к сердцам простого английского большинства, не зная и знать не желая его нужд и чаяний, не обращаясь к его заветным интересам. (Характерное признание сделала Клементина, супруга Черчилля, заявившая лорду Чарльзу Морану в апреле 1945 г., что «Уинстон всегда смотрел на мир как бы в шорах… Он ничего не знает о жизни простых людей. Он никогда не ездил в автобусе и только один раз был в метро».) Он предпочел игру на другом поле и нашел оригинальный и беспроигрышный вариант в смысле электоральной базы. Он поставил на евреев. Для начала даже не всемирных, или хотя бы великобританских, или хотя бы лондонских, а всего лишь – манчестерских, густо населявших этот небольшой пригород столицы. Но ему этого хватило на первый раз. А уж в дальнейшем подключились и силы иного масштаба.

Как уже рассказывалось, в Манчестере Черчилль посещал подряд различные еврейские организации и благотворительствовал, что называется, направо и налево. И это не осталось незамеченным. От Черчилля стали ждать более серьезных дел. Так на деле началась история его возвышения – и одновременно его история как самого главного защитника еврейских интересов в Англии, а может быть, и во всем мире.

* * *

«Вскоре Черчилля пригласили в Манчестер для выступления по поводу вопроса общенационального значения: проекта закона об иностранцах, внесенного в парламент правительством консерваторов. Этот закон имел целью сократить приток еврейских иммигрантов из царской России, бежавших от преследований и нищеты. Одним из главных сторонников Черчилля в манчестерском отделении либеральной партии был Натан Ласки, президент Старой еврейской конгрегации Манчестера и руководитель еврейской больницы Манчестера. Он всячески поддерживал кандидатуру Черчилля в качестве нового парламентария от Манчестера, считая это абсолютно необходимым и неотложным для того, чтобы предотвратить прохождение в парламенте закона об иностранцах, ущемлявшего интересы прежде всего иммигрантов-евреев.