Преступница - [3]
Маша-Мария начала ровным голосом. Профессор слушал невнимательно, Валя следила за его лицом. Время от времени он опускал веки, словно задремывал. Ровный голос доказывал теорему Пифагора. Выслушав, он подцепил листок и взялся за ручку. "Я могу и другим способом - через вектора", - Маша-Мария предложила тихо, ему под руку. Валя видела, он поднял бровь. Векторного доказательства в школьных учебниках не было. "Ну", - профессор кивнул. Маша-Мария чертила старательно, он следил за рукой. "А если вот так?" - потянув листок на себя, он написал что-то на свободном поле. "Нет",- она покачала головой и зачеркнула его строку. Совиные веки моргнули. "Вот здесь, - он пробежал глазами и выбрал пример, - если модуль - вот таким образом, - что станется с графиком?" Едва взглянув, Маша-Мария ответила: "Повернется зеркально, на этом отрезке", - и усмехнулась. Валя не поверила глазам: теряя совиный облик, он повернулся к Маше-Марии и ответил на ее усмешку: "Вы заканчивали математическую?", но она покачала головой: "Нет", - и дернула угол платка.
Валя разжала крестики. Теперь, когда ответ закончился, профессор должен был обернуться и объявить результат, но он поднялся сам и пошел к преподавательскому столу. Порывшись, профессор вытянул именной листок с фотографией и прочитал внимательно, как экзаменационный билет. Речь могла идти только о пятерке, и Валя обернулась к Маше-Марии, словно хотела поздравить первой, раньше, чем он выставит в ведомость. Валин взгляд замер. То, что она увидела, было странным. Опустив голову, как будто снова стояла над мутным люком, Маша-Мария сидела недвижно. Валя взглянула на профессора: внимательно прочитав листок, он обошел стол и, сев бок о бок с ассистентом, выдвинул ящик. На свет вышла какая-то бумага. Вытянув шею, Валя разглядела столбик фамилий - по левому краю. Ведя пальцем, профессор добежал до последней и, отложив, взял другой лист. То, что он искал, нашлось мгновенно. Палец замер, и, изумленно подняв бровь, профессор обратился к ассистенту: "Алексей Митрофанович, здесь - несомненная пятерка, отметьте там, у нас". Маша-Мария выходила из-за парты. Не поднимая глаз на профессора, она протянула руку к листку.
Валя отвечала следующей. Выслушав и не найдя в работе ошибок, Рафальсон выставил пятерку и, подхватив стул, подсел к новой девочке.
За дверью Валя огляделась. Маши-Марии не было. Прежде чем убрать свой листок в сумку, она развернула: его подпись была неразборчивой, похожей на кривой завиток.
Сочинение они писали в разных потоках, и, припоминая нужные цитаты из Горького, Валя чувствовала себя неуверенно, как будто письменный экзамен, проходящий в отсутствие той, к которой она стремилась, становился испытанием, превышающим силы. Результаты обещали вывесить на специальной доске. Дождавшись часа, Валя пробилась сквозь плотную стайку, окружившую список. Глаза выхватили фамилию, начинавшуюся с их общей буквы. Против "М. М. Арго" стояла пятерка, державшая ровную спину. Ее собственная оценка, выведенная чуточку выше, походила на стул, поставленный ногами вверх. "Нормально, нормально, - чей-то голос утешал себя и других, - на наш четверка катит, слава богу, не "Промышленный"". В общежитии Валя обратилась к бывалой Наташке, и та разъяснила: ""Промышленно-экономиче-ский" - белые люди. Мы, которые на "Финансы и кредит", - так себе, сберкассы, банки, хуже нас - одни бухгалтера". Восхищенно причмокнув, Наташка сообщила: самый шикарный - "Экономическая кибернетика", формально они на "Промышленном", но конкурс туда особый: "У-у! Одни отличники или по такому блату..." - "Вообще-то, я тоже на пятерки, в техникуме..." - Валя прикинула робко, но Наташка отрезала: "Дура ты симбирская!" - и занялась своими делами. Валя не ответила на грубость, но подумала: нет. Будь эта "Кибернетика", и вправду, самая-самая, стала бы Маша-Мария на "Финансы"...
После математики и сочинения народу заметно поубавилось. Девчонки говорили, заваливают на первых двух. История, вообще, последний страшный. Перед географией подбивают бабки, кого не отсеяли - считай, почти там. Заткнув ладонями уши, Валя твердила даты. С датами, вообще, легко запутаться. Этот недостаток она за собой знала. Хорошо, что здесь - "История СССР", правда, начиная от древлян и кривичей, вот бы эти кривичи удивились.
Валя не любила историю. Параграфы учебников, которые она читала в школе, с трудом удерживались в голове. Не то чтобы Валю подводила память, по крайней мере, ее хватало на отличные оценки. Однако история человечества, если взять целиком, представлялась Вале каким-то бескрайним морем, лишенным берегов. Время от времени на поверхность, как подводные лодки, всплывали отдельные страны - Греция, Рим, Византия. Через месяц-другой они ныряли обратно, чтобы больше не всплыть. Читая про римских императоров, Валя никак не могла соединить их с ушедшим временем греков, как будто греки, дождавшись, когда ученики про них ответят, умирали все как один - ложились под свои развалины, торчавшие из земли. Римляне, продержавшись целую четверть, исчезали в подвалах Колизея. На их место - отвоевав для себя век-другой - вступали византийцы. Их сил хватало на полчетверти. Однажды Валя спросила учительницу, и та объяснила: народы и страны похожи на людей, они рождаются, мужают и умирают. Потомкам они интересны лишь на том отрезке своей жизни, из которого можно извлечь что-то поучительное для всего человечества. Это поучительное, в особенности характерные заблуждения, и есть их вклад в грядущее.
Елена Чижова – коренная петербурженка, автор четырех романов, последний – «Время женщин» – был удостоен премии «РУССКИЙ БУКЕР». Судьба главной героини романа – жесткий парафраз на тему народного фильма «Москва слезам не верит». Тихую лимитчицу Антонину соблазняет питерский «стиляга», она рожает от него дочь и вскоре умирает, доверив девочку трем питерским старухам «из бывших», соседкам по коммунальной квартире, – Ариадне, Гликерии и Евдокии. О них, о «той» жизни – хрупкой, ушедшей, но удивительно настоящей – и ведет рассказ выросшая дочь героини, художница… В книгу также вошел роман «Крошки Цахес».
В романе «Крошки Цахес» события разворачиваются в элитарной советской школе. На подмостках школьной сцены ставятся шекспировские трагедии, и этот мир высоких страстей совсем непохож на реальный… Его создала учительница Ф., волевая женщина, self-made women. «Английская школа – это я», – говорит Ф. и умело манипулирует юными актерами, желая обрести единомышленников в сегодняшней реальности, которую презирает.Но дети, эти крошки Цахес, поначалу безоглядно доверяющие Ф., предают ее… Все, кроме одной – той самой, что рассказала эту историю.
Елена Чижова – автор пяти романов. Последний из них, «Время женщин», был удостоен премии «Русский Букер», а «Лавра» и «Полукровка» (в журнальном варианте – «Преступница») входили в шорт-листы этой престижной премии. Героиня романа Маша Арго талантлива, амбициозна, любит историю, потому что хочет найти ответ «на самый важный вопрос – почему?». На истфак Ленинградского университета ей мешает поступить пресловутый пятый пункт: на дворе середина семидесятых. Девушка идет на рискованный шаг – подделывает анкету, поступает и… начинает «партизанскую» войну.
Елена Чижова, автор книг «Время женщин» («Русский Букер»), «Полукровка», «Крошки Цахес», в романе «Лавра» (шортлист премии «Русский Букер») продолжает свою энциклопедию жизни.На этот раз ее героиня – жена неофита-священника в «застойные годы» – постигает азы непростого церковного быта и бытия… Незаурядная интеллигентная женщина, она истово погружается в новую для нее реальность, веря, что именно здесь скроется от фальши и разочарований повседневности. Но и здесь ее ждет трагическая подмена…Роман не сводится к церковной теме, это скорее попытка воссоздания ушедшего времени, одного из его образов.
Елена Чижова – прозаик, автор многих книг, среди которых «Время женщин» (премия «Русский Букер»), «Город, написанный по памяти», «Терракотовая старуха», «Орест и сын», «Китаист». «Повелитель вещей» – новый роман. Санкт-Петербург, март 201… года. Анна, бывшая школьная учительница, надеется, что вслед за кардинальными переменами в стране изменится и ее собственная жизнь. Маленький мир, в котором, помимо Анны, живут ее домашние: мать, владелица богатой коллекции антиквариата, и сын, начинающий гейм-дизайнер, создающий Великую Игру, – действительно изменится.
Новый роман букеровского лауреата Елены Чижовой написан в жанре антиутопии, обращенной в прошлое: в Великую Отечественную войну немецкие войска дошли до Урала. Граница прошла по Уральскому хребту: на Востоке – СССР, на Западе – оккупированная немцами Россия. Перед читателем разворачивается альтернативная история государств – советского и профашистского – и история двух молодых людей, выросших по разные стороны Хребта, их дружба-вражда, вылившаяся в предательство.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.