Преступница - [12]
Библиотекари ходили в общий буфет на первом этаже, и читатели, стоявшие в очереди, безропотно пропускали вперед черные призраки, даже в обеденное время не снимавшие халатов. Читатели одевались нарядно, и, сидя за своими тарелками в дальнем углу, черные исчадия хранилищ окидывали очередь тяжелыми взглядами.
Иногда выпадали счастливые дни, когда старшая изымала кого-то из часового круга и вручала пачку требований по межбиблиотечному абонементу. Эта работа не подчинялась обычному жесткому расписанию: книги, подбираемые по МБА, нужно было доставить к столу до исхода дня.
Толкая перед собой тележку, счастливчик углублялся в длинные коридоры, чтобы вынырнуть обратно несколькими часами позже. Если пачка таяла быстро, можно было, затерявшись в какой-нибудь дальней штольне, вытянуть что-нибудь наугад и, устроившись на полу, читать. Последовательно изучая дальние полки, Маша наткнулась на ряды стеллажей, расположенные особняком и - что показалось ей особенно странным - не помеченные табличками шифров. Книги, собранные здесь, были сплошь дореволюционными. Вынимая одну за другой, Маша обнаружила, что они снабжены особыми шифрами, отличными от тех, с которыми они работали ежедневно. Сдавая дневной урок, она спросила у старшей, и та неохотно объяснила: книги - собрание ученого-историка, завещавшего свою библиотеку Академии наук. В завещании значилось единственное условие: не расформировывать. "Книги там - разные, - старшая сказала уклончиво. - Если рассортировать, некоторую часть можно бы и выдавать на руки, а так - ни себе, ни людям", - в ее голосе мелькнуло осуждение.
Теперь, когда объяснение было получено, Маша вернулась обратно и принялась разглядывать переплеты. В завещанной библиотеке стояли и разрозненные книжки, и собрания сочинений. Среди собраний она наткнулась на коричневые корешки с полустертым тиснением. Вывернув шею, Маша разобрала "...энциклопедия" и, ухватив за крайний, вытянула. Поднеся к свету, она пришла в изумление: на твердой кожаной обложке, украшенной орнаментом, значилось: "Еврейская энциклопедия". Маша листала, не веря глазам. На титуле стоял подзаголовок: "Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем", а внизу, черным по белому - "Издание Общества для научных Еврейских Изданий и Издательства Брокгауз-Ефрон". В голову не вмещалось все: "Надо же, специальное общество..." - она раскрыла наугад и, бегло просмотрев фотографии, закрыла осторожно.
"Пробуждение еврейской нации", "Странствующий Израиль", "Сущность еврейского вопроса" - таких книг набралась целая полка. "Пространный еврейский катехизис. Религиозно-нравственная законно-учебная книга". - взвешивая в руке тяжелый том, Маша вчитывалась в название. Слово "еврейский", набранное русскими буквами, выглядело непостижимо. Никогда прежде, читая современные книги, она не встречала его напечатанным, словно само сочетание букв, обозначавшее отцовскую кровь, не подлежало книгопечатанию, доживая свой век написанным от руки. Таким, выведенным черной тушью, она видела его в отцовском паспорте.
Между переплетами попадались картонные формуляры с карточками инвентаризаций. Первая датировалась 1937 годом. На этих карточках, замещающих недостающее, узким, довоенным почерком было начертано, что данная книга в библиотечном собрании отсутствует, и стояла чья-то чернильная подпись.
За спиной послышались шаги. Стуча каблуками, кто-то двигался вдоль стеллажей. Сунув на место том, жегший руку, Маша затаилась. Шаги простучали мимо.
Не приближаясь к еврейской полке, она обследовала соседние. Похожие карточки обнаружились во множестве. Вынимая одну за одной, Маша убеждалась в том, что не знает авторов исчезнувших книг: их фамилии, вписанные в формуляры, не встречались ни в учебниках, ни в дополнительной литературе. Об этом она тоже спросила старшую, и, кинув на Машу короткий паучий взгляд, та ответила, что знать не знает, мало ли куда подевались, - блокада, война...
Завещанная библиотека тянула к себе неотступно. Улучив свободный час, Маша скользила вдоль стеллажей и, пугливо прислушиваясь, продолжала обследование. Последняя инвентаризация проходила в 1963 году. Внимательно сверяясь с карточками, Маша обнаружила, что на этот раз в рядах пропавших без вести значились знакомые имена: к примеру, из двух томов "Петербурга" Андрея Белого на полке уцелел только второй. Странная мысль тревожила Машу: она не могла выразить ясно, но это соотношение известных и неизвестных имен, пропавших из собрания в разные годы - до и после войны, - выдавало разный почерк. О почерках выдающих преступников Маша знала из художественных фильмов. Размышляя, она склонялась к мысли, что в этих хранилищах действовала не одна рука. Судя по оставленным прорехам, у этих рук были принципиально разные цели.
Закравшиеся сомнения разрешились в феврале, когда стремительно распространился слух о том, что охрана накрыла вора: один из сотрудников, которого Маша раз-другой видела мельком, таскал из хранилища книги. Охранник, сидевший на выходе, обыкновенно проверял только пропуска, но тут, видно, что-то заподозрив, попросил расстегнуть сумку. Говорили, что тем же вечером к вору нагрянула милиция и обнаружила залежи отборных томов. Ворованные книги предназначались для продажи: шепотом библиотекари называли известные и соблазнительные имена. Что предприняли дальше, никто точно не знал, но сотрудники рассудили: скандал решено не раздувать. Во-первых, большая часть украденного благополучно вернулась, а во-вторых, пришлось бы делать сквозную проверку, результатов которой никто, в первую очередь само начальство, не брался предсказать.
Елена Чижова – коренная петербурженка, автор четырех романов, последний – «Время женщин» – был удостоен премии «РУССКИЙ БУКЕР». Судьба главной героини романа – жесткий парафраз на тему народного фильма «Москва слезам не верит». Тихую лимитчицу Антонину соблазняет питерский «стиляга», она рожает от него дочь и вскоре умирает, доверив девочку трем питерским старухам «из бывших», соседкам по коммунальной квартире, – Ариадне, Гликерии и Евдокии. О них, о «той» жизни – хрупкой, ушедшей, но удивительно настоящей – и ведет рассказ выросшая дочь героини, художница… В книгу также вошел роман «Крошки Цахес».
В романе «Крошки Цахес» события разворачиваются в элитарной советской школе. На подмостках школьной сцены ставятся шекспировские трагедии, и этот мир высоких страстей совсем непохож на реальный… Его создала учительница Ф., волевая женщина, self-made women. «Английская школа – это я», – говорит Ф. и умело манипулирует юными актерами, желая обрести единомышленников в сегодняшней реальности, которую презирает.Но дети, эти крошки Цахес, поначалу безоглядно доверяющие Ф., предают ее… Все, кроме одной – той самой, что рассказала эту историю.
Елена Чижова – автор пяти романов. Последний из них, «Время женщин», был удостоен премии «Русский Букер», а «Лавра» и «Полукровка» (в журнальном варианте – «Преступница») входили в шорт-листы этой престижной премии. Героиня романа Маша Арго талантлива, амбициозна, любит историю, потому что хочет найти ответ «на самый важный вопрос – почему?». На истфак Ленинградского университета ей мешает поступить пресловутый пятый пункт: на дворе середина семидесятых. Девушка идет на рискованный шаг – подделывает анкету, поступает и… начинает «партизанскую» войну.
Новый роман букеровского лауреата Елены Чижовой написан в жанре антиутопии, обращенной в прошлое: в Великую Отечественную войну немецкие войска дошли до Урала. Граница прошла по Уральскому хребту: на Востоке – СССР, на Западе – оккупированная немцами Россия. Перед читателем разворачивается альтернативная история государств – советского и профашистского – и история двух молодых людей, выросших по разные стороны Хребта, их дружба-вражда, вылившаяся в предательство.
Елена Чижова, автор книг «Время женщин» («Русский Букер»), «Полукровка», «Крошки Цахес», в романе «Лавра» (шортлист премии «Русский Букер») продолжает свою энциклопедию жизни.На этот раз ее героиня – жена неофита-священника в «застойные годы» – постигает азы непростого церковного быта и бытия… Незаурядная интеллигентная женщина, она истово погружается в новую для нее реальность, веря, что именно здесь скроется от фальши и разочарований повседневности. Но и здесь ее ждет трагическая подмена…Роман не сводится к церковной теме, это скорее попытка воссоздания ушедшего времени, одного из его образов.
Елена Чижова – лауреат премии «Русский Букер», автор шести романов, коренная петербурженка. Главным героем ее романов было и остается советское время, которое, как полагает прозаик, в России до сих пор не закончилось.Героини Чижовой живут в одном неприкаянном доме – СССР и в одном веке – двадцатом, но в такие разные эпохи: тяжкие шестидесятые («Время женщин»), душные семидесятые («Лавра») и революционные девяностые («Терракотовая старуха»). Они совершенно не похожи друг на друга: три старухи из «бывших», воспитывающие немую девочку; вчерашняя школьница, а ныне жена неофита-священника; филолог, ставшая правой рукой «нового русского», – но каждую из них жизнь затягивает, вынуждая играть чужую роль.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.