Преступная королева - [7]

– Можно мне взглянуть на тело? – попросил Дэн, подходя к столу, и, получив утвердительный ответ от Дарвина, склонился над мертвецом.

Труп сильно опух, лицо невероятно раздуло, а царапина на затылке выглядела гнойной и весьма неприятной. Все-таки это была слишком легкая рана, чтобы вызвать столь огромную катастрофу, и яд наверняка был смертельным. Смертельным, потому что сэр Чарльз и шевельнуться не успел, как яд уже сработал. Действие его было моментальным – сэр Чарльз даже на помощь позвать не успел, что непременно сделал бы, если бы мог. Когда Дэн упомянул об этом настороженному врачу, тот кивнул.

– Не могу сказать наверняка, – осторожно заметил доктор, – но, полагаю, использовали змеиный яд. Вскрытие даст более точный ответ.

– А что это за муха? – Холлидей указал на насекомое, сидевшее за левым ухом мертвеца.

– Муха! – изумленно повторил инспектор Тенсон и торопливо пододвинулся к трупу, присматриваясь. – Муха в ноябре! Невозможно! Однако это муха, и к тому же мертвая. А если… – он брезгливо коснулся шеи трупа согнутой рукой. – Лучше убрать эту дрянь. Гм! Интересно, что все это значит? Дайте-ка мне увеличительное стекло.

Найти его оказалось не сложно – увеличительное стекло лежало рядом на столе. Без сомнения, сэр Чарльз использовал его из-за слабеющего зрения, изучая важные документы. Инспектор Тенсон осмотрел муху, потом передвинул ее – поднес поближе к электрической лампе и стал внимательно изучать. Потом он вернулся и при помощи лупы осмотрел место за ухом сэра Чарльза.

– Муха была приклеена, – заявил он с удивлением, и точно такое же удивление появилось на лицах остальных присутствующих. – Можете посмотреть сами: пятно на коже и лапки мухи липкие. – Он посадил муху на мизинец, продолжая говорить. – Уверен, что все лапки мухи липкие, хотя трудно сказать, когда речь идет о таких маленьких насекомых. Однако, – продолжал он, осторожно убрав муху в серебряную коробку, – мы должны будем рассмотреть ее с помощью более мощной лупы. Все вы, джентльмены, свидетели того, что муха была обнаружена рядом с раной, которая, судя по всему, и вызвала смерть сэра Чарльза Муна.

– А запах? Как насчет запаха? – Проговорив это, Дэн шмыгнул носом, а потом повел носом над мертвецом. – Он, кажется, исходит от одежды.

– Запах! – резко повторил инспектор Дарвин и потянул носом. – Да, я тоже почувствовал какой-то запах, но не обратил на него внимания.

– Я – нет, – возразил доктор. – Я ничего такого не почувствовал.

– И я тоже, – присоединился к доктору инспектор Тенсон. – Почему мы должны были обратить внимание на какой-то запах, мистер Холлидей? Многие мужчины используют духи.

– Сэр Чарльз никогда не пользовался духами, – решительно объявил Дэн. – Даже когда кто-то из дам использовал духи, ему это сильно не нравилось. Сам бы он точно никогда не стал бы ими брызгаться. В этом я вам могу поклясться.

– Тогда этот запах и в самом деле может оказаться важным, – вновь хмыкнул инспектор Дарвин, высоко задрав свой орлиный нос. – Теперь запах слабее. Но он ощущался весьма сильно, когда я впервые вошел и осмотрел тело. Странный запах.

Трое мужчин, по очереди вдыхая, попытались идентифицировать специфический запах. Все сошлись на том, что тот был насыщенным, тяжелым, тошнотворным. И еще в нем было что-то усыпляющее.

– От такого запаха уснешь, пожалуй, – проговорил Дэн, мечтательно прикрыв веки.

– Или лишишься чувств, – тут же заметил инспектор Тенсон и стал обнюхивать подбородок и рот мертвеца. Потом покачал головой и выпрямился. – Завидую вашей наблюдательности, господин Холлидей. Эти духи могли быть использованы как своего рода хлороформ. Но от лица покойника не пахнет. Запах исходит от одежды. – Инспектор опять принюхался. – Да, несомненно, от одежды. Тот же запах исходил от госпожи Браун? – неожиданно спросил он.

– Нет, я ничего такого тогда не почувствовал, – тут же признался Холлидей. – В противном случае я бы это запомнил. У меня хорошо развито обоняние. Госпожа Болстреаф и Лил… Я имею в виду мисс Мун… Может, они что-то заметили.

В этот момент, словно отозвавшись на ее имя, двери неожиданно распахнулись, и в библиотеку стремительно вошла Лилиан, не обратив внимания на полицейского у входа. Ее русые волосы растрепались, лицо было белым как мел, глаза широко раскрыты, а взгляд казался диким. Следом, очевидно, пытаясь удержать ее, быстро вошла госпожа Болстреаф. Но девушку было не остановить. Проскочив мимо мужчин, собравшихся вокруг мертвеца, она бросилась к телу отца.

– Отец! Отец! – заплакала она, уткнувшись лицом в плечо горячо любимого родителя. – Как это ужасно. Мое сердце сейчас разорвется. Как же я справлюсь с этим… Отец! Отец! Отец!

Она плакала и стонала так яростно, что четверо мужчин были тронуты ее огромным горем. Инспектор Дарвин и инспектор Тенсон тоже имели дочерей, в то время как молодой доктор всего лишь был помолвлен. Конечно, они понимали чувства девушки, но никто не попытался оторвать ее от тела, до тех пор пока госпожа Болстреаф не шагнула вперед.

– Лилиан, дорогая Лилиан, дитя мое, – успокаивающе сказала она, пытаясь увести бедную девушку.