Преступление высшей пробы - [7]

— Самосуд — это недопустимо, — напомнила я.

Саша резко повернулся в мою сторону.

— А убивать невинных людей допустимо?! — Лицо парня было перекошено, губы дрожали. Еще немного, он и впрямь разрыдается. — Бабуля никому ничего плохого не сделала, она же как маленький ребенок! За что было ее убивать?! Почему?!

Саша невольно повторил фразу, произнесенную недавно его отцом. Теперь парень облокотился на спинку скамейки и сидел в расслабленной позе, тяжело дыша. Казалось, внезапная вспышка ярости вконец его вымотала.

— Ты учишься в университете? — спросила я, решив ненадолго отвлечь парня от тяжелых мыслей. Я ему искренне сочувствовала, но если он каждый раз будет так взрываться, мы далеко не уедем. — По стопам родителей не пошел, не хочешь становиться юристом?

— Не-а. — Саша покачал головой. — Скука сплошная эта ваша юриспруденция. Я еще в школе решил стать программистом. Отец был против, а бабуля меня поддержала.

— А мама? — поинтересовалась я.

— А матери пофиг, — коротко отозвался сын Солодовникова и едва заметно поморщился.

Понятно… Здесь, похоже, кроется тот еще клубок противоречий.

Я решила осторожно потянуть за ниточку.

— Скажи, а какие отношения были у бабули с твоей мамой?

Саша лишь равнодушно пожал плечами.

— Да нормальные. Они ведь общались редко, мама была очень занята. Сначала кандидатскую защищала, потом докторскую. Вся на нервах, с работы очень поздно приходила.

— А ты все это время жил у бабушки?

— Да нет, я с родителями жил. А к бабуле приходил очень часто, это да. Она всегда была рада.

— А родители в гости к бабушке приходили? — продолжала выпытывать я.

— Ну да, конечно, приходили. — Саша, похоже, даже удивился. — На день рождения всегда бабушка приглашала. И на другие праздники. Даже мой день рождения у себя устраивала. И тортики пекла, каждый раз разные, очень вкусные. Да что я вам рассказываю, вы же к бабуле в гости приходили.

Он был прав, в дни нашего знакомства Елена Григорьевна баловала меня своей чудесной выпечкой.

— А как Елена Григорьевна отнеслась к разводу твоих родителей? — рискнула я наконец спросить, не зная, как отреагирует на это Саша.

Как ни странно, парень отнесся к моему любопытству довольно равнодушно.

— Да нормально. Сказала, вы, мол, взрослые, сами знаете, что вам делать. Я вам не указ и все такое. Да и прошло все довольно тихо. Родители не цапались, не скандалили. Просто разошлись мирно, да и все.

— А жить ты остался с мамой?

Саша покачал головой.

— Нет, пока родители разъезжались, я жил у бабушки. Потом переехал к отцу. А год назад отец женился на Алле, а мне теперь снимает квартиру.

— Но ведь ты мог остаться жить с бабушкой, — предположила я.

— Мог бы, не вопрос, — с готовностью согласился Саша. — Она и сама предлагала. Но отец уперся, что нечего мне бабушке надоедать, и вообще пора жить самостоятельно.

— А по-моему, твой отец предложил неплохой вариант, — заметила я.

Сама я всегда считала, что лучше жить отдельно от родственников, и чем раньше, тем лучше.

— Да, неплохой, — со вздохом согласился парень. — Только вот подумал на днях, что, если бы я жил у бабули, а не просто в гости к ней заходил, она бы сейчас была жива. А так…

Он махнул рукой. Мне стало жаль парня.

— Не растравляй себя, ты здесь ни при чем. — По крайней мере, в тот момент я действительно так думала. — Раз уж убийца замыслил преступление, он рассчитал бы, когда тебя точно не будет дома. Возможно, именно так он и действовал.

— Но кому понадобилось убивать бабушку? — мрачно пробормотал Саша, немного успокоившись.

— Именно это мы и должны выяснить, — отозвалась я. — С твоей помощью. Ты, случайно, не помнишь, Елена Григорьевна никого не ждала в гости в тот день?

— Да нет вроде бы. — Саша задумался. — К ней и в гости-то почти никто не ходил. Ну кроме нас с отцом, конечно. И еще мама, но очень редко.

— Может, у нее в последнее время появились какие-то новые знакомые? — не сдавалась я.

— Вот уж не знаю. — Саша развел руками. — При мне к ней никто не приходил, а бабуля ни о чем таком не говорила. Да и не любила она гостей, разве что самых близких.

— Не любила? — удивилась я.

Я запомнила Елену Григорьевну как радушную хлебосольную хозяйку.

— Да нет, не то чтобы она их ненавидела. — Саша усмехнулся. — Просто говорила, что хлопотно это все, она последнее время книги полюбила читать. Особенно русскую классику. Тургенева там, Достоевского. Нет, насчет знакомых ничего не могу сказать. Рад бы, но не знаю.

— Понятно… — Я вздохнула. — Скажи, а во сколько ты в тот день пришел к бабушке?

— В три часа, — уверенно заявил сын Солодовникова. — Полтретьего у меня тренировка во Дворце спорта закончилась, и к трем часам я уже был у нее.

— И ты так быстро добрался? — удивилась я.

Елена Григорьевна жила в доме так называемой сталинской постройки на Лермонтова, неподалеку от набережной. От Дворца спорта туда добираться было довольно прилично, особенно если учесть, что ехать надо с пересадками.

— Так я же на машине, — усмехнулся Саша. — Мне отец подарил, когда я поступил на бюджет. Мировой подарок.

— Отец у тебя тоже мировой, — задумчиво отозвалась я.

Саша не стал возражать, а мне вдруг пришло в голову, не был ли этот подарок попыткой загладить собственную вину. Ну, например, Солодовников-старший мог чувствовать себя виноватым перед сыном из-за развода с его матерью. А теперь к этому еще прибавилась его новая женитьба на юной красотке, почти ровеснице сына. Хотя подобной рефлексии за Солодовниковым я никогда прежде не замечала. Но как знать, со временем люди меняются.