Престолы, Господства - [99]

Швейцар очень сожалел, но в театре шла репетиция, и не могло быть и речи о проходе на сцену или в зрительный зал.

— Посторонние на репетиции действуют им на нервы, — пояснил он. — У этих людей искусства ужасные нервы, сэр, вы просто не поверите.

Уимзи принял ситуацию, но, как оказалось, его интересовала часть здания, примыкающая к фундаменту.

— Забавно, что вы это говорите, сэр. Вы бы удивились, расскажи я вам, что у нас там внизу. Я бы сам провёл вас, но не могу оставить дверь без присмотра.

Уимзи выразил желание сам найти дорогу, следуя простым указаниям.

— На ваш собственный риск, сэр. Пожалуйста, смотрите под ноги и ступайте осторожно.

Уимзи искренне пообещал. Как будто эта мысль только что пришла ему в голову, он оставил на стойке свою визитную карточку.

— Если кто-либо из администрации находится в здании… — сказал он.

Затем, невидимый со сцены, он прокрался по задним рядам партера. Режиссёр сидел в переднем ряду и кричал на актёров. Уимзи выскользнул через дверь запасного выхода и, вместо того, чтобы отодвинуть засов и выйти на улицу, прошёл через зелёную дверь без надписи за кулисы. В тот же момент здание повернулось к нему своей изнанкой. Здесь не было великолепной позолоты фойе и зала, а всё было покрашено тусклой и выцветшей зелёной краской, которая к тому же местами облупилась от старости. На полу коридора лежал древний истоптанный линолеум. Уимзи миновал крыло с декорациями и реквизитом, бросил взгляд сбоку на актрису в пароксизмах эмоций, которая выбросила руки вперёд, а голову откинула назад с криком: «Долг! Что такое долг по сравнению с любовью?»

— О, ради Бога, Сьюзи, вложи сюда хоть какое-то чувство! — заорал режиссёр.

Позади сцены оказалось мрачное пространство, напоминающее пещеру и заполненное стойками, верёвками, катушками электрического провода, прожекторами и грудами неиспользованного оборудования. Две молодые актрисы безмятежно сидели на скамье и курили. Увидев Уимзи, они молниеносно убрали сигареты — было, очевидно, что курить среди всех этих легко воспламеняющихся вещей запрещено, — но он махнул им рукой и быстро выскользнул через дверь в дальнем углу. За дверью было совершенно темно. Уимзи достал из кармана фонарик и с его помощью обнаружил выключатель. Перед ним оказалась кирпичная стена, но справа вниз вёл лестничный пролёт. Поперёк него висела цепь и табличка, гласящая: «Только для уполномоченных лиц». Уимзи снял цепь и спустился. Его встретил сырой, неприятный запах — запах холодных камней и влажной древесины, как в сельской церкви зимой.

Достигнув конца лестничного пролёта, он оказался не в подвале, а наверху бездонной ямы. Он стоял на своего рода подиуме. В дальнем конце другая железная лестница вела вниз к более низкому проходу, а ниже — ещё одна. Тусклые лампочки на растянутых проводах проливали скудный свет. В проходах справа имелась единственная опора для рук в виде перил, но слева не было никакого ограждения. Уимзи тихо присвистнул и начал зигзагообразный спуск.

Прекрасное здание над ним опиралось на массивные деревянные сваи, которые вертикально поднимались из ямы. Они состояли не из одного, а из нескольких стволов, скреплённых железными полосами. Между ними для прочности шли поперечные стволы, образуя своеобразную сеть. Железные лестницы образовывали безумный путь вниз, как дорогу для Гулливера в стране великанов. Внизу свет ламп оказывался побеждён глубиной и темнотой.

Уимзи выключил фонарь и отвёл взгляд от освещённой площадки, на которой стоял. Глаза медленно привыкали к мраку. Вокруг был лес вертикальных стволов. Он попытался понять. Возможно, эти опоры были забиты в болотистую почву, как это делали венецианские строители при возведении своих фантастических зданий. А поскольку здесь не было никакой лагуны, которая наполнялась бы водой дважды в день, болото высохло, осыпалось, вымылось, оставив гордо стоящий скелет из брёвен. Именно вымылось, поскольку он мог слышать звук текущей воды. Нежный звук, заполняя пространство, мягко отражался эхом вокруг него.

Очень осторожно Уимзи наклонился над ненадёжными перилами и направил фонарь вниз. Значительно ниже него, примерно на таком же расстоянии, которое ему уже удалось преодолеть, текла чёрная вода. Она бежала по открытому жёлобу вдоль всей ямы. С одной стороны она вытекала из кирпичной арки, и на другой — исчезала в туннеле. Когда-то на этом выходе имелась железная решётка, но сейчас остались лишь ржавые фрагменты.

— Крэнбоурн, полагаю, — сказал Уимзи. — Я рад знакомству, хотя нашёл вас в стеснённых обстоятельствах.

Глянув вниз, он содрогнулся от собственных мыслей. А затем он услышал, как выше него хлопнула дверь и послышался звенящий звук быстрых шагов по железной сетке подиума.

Голос Харвелла произнёс:

— Какого чёрта вы тут делаете, Уимзи? Вы не архитектор.

— Я ищу другие выходы из этого здания помимо дверей.

Силуэт Харвелла обозначился напротив одной из случайных лампочек, но было слишком темно, чтобы видеть его лицо. Однако его крупный корпус и широкие плечи видны были чётко.

— Зачем это вам? — спросил Харвелл. Его голос сказал то, чего не видно было на затенённом лице: он старался сохранить самообладание, но безошибочно чувствовался оттенок страха.