Престолы, Господства - [15]

и фортепьяно, здоровье которых требовало ежедневного измерения температуры в библиотеке и музыкальной комнате; была страсть к ритуалам, в результате которых, например, за обеденным столом их разделяло десять футов красного дерева, и, чтобы задать какой-нибудь вопрос, Харриет приходилось посылать лакея. И существовал нелепый контраст между застенчивостью Питера как мужа и его уверенностью в себе как любовника, в результате чего в постели он не подавлял чувств и был воплощением страсти, в то время как его ненависть к любому публичному выражению эмоций уравновешивалась лишь его сокрушительной откровенностью при полном игнорировании присутствия собственных слуг.

Леди Питер Уимзи, глубокомысленно покусывая мундштук, сделала паузу в работе и посмотрела в окно. Она начинала понимать, почему иногда брак препятствует карьере писателя. Эмоции любви — во всяком случае, свершившейся и удовлетворённой любви — вовсе не стимулируют творческое воображение, а погружают его в сон. Отсюда, предположила она, недостаток действительно радостных стихотворений о любви на любом языке. Этим утром она потратила впустую бездну времени просто вследствие полной неспособности сконцентрироваться. Но днём она села с решимостью закончить главу. На улице шёл безжалостный дождь, поэтому искушения выйти не возникало; Питер отправился на какую-то деловую встречу, поэтому, удалившись с глаз долой, он вполне мог временно уйти и из сердца вон. В небольшой комнате, примыкающей к кабинету Харриет, мисс Брейси, секретарша, сидела перед молчащей пишущей машинкой, с тихим укором занимаясь вязанием джемпера. Мисс Брейси всегда выглядела укоряющей, если перед ней не было рукописи для перепечатки. Она была быстрой и эффективной работницей, и стоило большого труда постоянно обеспечивать её занятость.

«Просто прорва какая-то!» — подумала Харриет. Она зажгла новую сигарету и аккуратно разместила локти на столе, готовясь вернуться к подробному и научному описанию десятидневного трупа, выловленного полицией из городского резервуара с водой. Это был именно тот объект, который способен отвлечь от мечтаний.

Но, как писал доктор Донн в своих проповедях, она была в том настроении, когда готов бросить занятия из-за «жужжания мухи, грохота кареты, скрипа двери…» [43] Звон упряжи и цоканье копыт под окном были звуками, достаточно необычными, чтобы их исследовать. Она выглянула наружу. Брогам [44] с толстым кучером и двумя жирными, с лоснящейся шкурой лошадями подъехал и остановился перед дверью. Было очевидно, что с визитом явилось нечто значительное — что-то, что никогда не заехало бы к мисс Харриет Вейн, но способно в любой момент без предупреждения потребовать доложить о себе леди Питер Уимзи. Её светлость, подавляя естественное побуждение мисс Вейн вытянуть шею из окна как можно дальше, положила на стол ручку и задалась вопросом, одета ли она соответствующим образом, чтобы встретить гостью независимо от того, что за добрая фея выпорхнет из этой тыквы-кареты.

Прибыла карточка на подносе.

— Графиня Северна и Темзы, миледи. Ваша светлость дома?

Очевидно, просто необходимо быть дома для леди Северн, которая достигла невероятного возраста и заработала ужасную репутацию. Харриет слабо пролепетала, что дома, и сохранила достаточно самообладания, чтобы не броситься бегом в холл, а подождать, пока грозная ветхозаветная старуха поднимется в гостиную и переведёт дух.

Когда после приемлемой паузы она вошла, то обнаружила леди Северн сидящей на диване с невероятно прямой спиной, руки её опирались на трость, а глаза не мигая смотрели на дверь. Помещение было большим, и Харриет, пересекая его, чувствовала, что руки и ноги как будто стали чужими. Но всё же писатель, сидящий в ней, мгновенно оценил гостью как заплесневелого старого стервятника, хоть и в чёрной бархатной шляпке без полей.

— Как поживаете? — произнесла Харриет. — Пожалуйста, не вставайте. Очень любезно с вашей стороны заехать.

— Ничуть, — парировала леди Северн. — Чистое любопытство. Единственный приятный грешок, который у меня остался. На прошлой неделе мне стукнуло девяносто, поэтому я могу поступать, как мне нравится. Спасибо, да, я в полном порядке. Я приехала, чтобы взглянуть, на чём женился Питер, — вот и всё.

— Но это очень любезно с вашей стороны, — повторила Харриет. — Вы легко могли бы послать за мной.

— Конечно могла, — согласилась леди Северн, — но тогда тут же прискакал бы и Питер, чтобы защищать свою собственность. А сейчас я знаю, что он не помешает.

— Он будет очень жалеть, что разминулся с вам.

— Весьма возможно. Гм. Ну, у тебя, похоже, очень живое лицо и брови есть. Брови вышли из моды — я устала смотреть на яйца вместо лиц. И у тебя крепкая кость. Кожа выглядит здоровой, если это естественный цвет.

— Да, лишь немного пудры.

— Гм. Ты подходишь. Хелен Денвер — дура. Ну, и как тебе это нравится?

— Что именно, леди Северн?

— Быть частью собственности Уимзи.

— Питер не рассматривает меня как часть собственности.

— Наверное нет. Всегда отличался благовоспитанностью. Превосходен в постели, по крайней мере, некоторые мне так говорили.