Престолы, Господства - [104]

— Надеюсь, что он был тебе благодарен, Харриет. Сомневаюсь, что он имел хоть малейшее представление о том, чего тебе это стоило и какие воспоминания пробудило вновь.

— Он очень рад, что теперь может думать о ней как о невинной и принять всю вину на себя. И, мой дорогой, я больше не бегу от воспоминаний. Визит в тюрьму действительно стоил мне нескольких моментов острой боли, не буду отрицать. Прошлые испытания были ужасны, но они дали мне тебя. Видишь, я совершенно спокойна. На самом деле, Питер, из нас двоих именно ты выглядишь более измотанным. Поручение действительно оказалось трудным?

— В последнее время меня используют в качестве мальчика для доставки срочных сообщений. Сообщение было должным образом передано и в полной тайне. Таким образом, полагаю, дело было нетрудным, и я справился.

— Но оно оставило тебя подавленным, я же вижу.

— Ах, любимая, так будем же верны друг другу! — сказал он, беря её руки в свои. — Поскольку мы здесь как на темнеющей арене… [223]

— Всё настолько плохо?

— Боюсь, что да. Я думаю, что мы жили в центре урагана и принимали спокойствие за безопасность. Мы окажемся в состоянии войны прежде, чем во всём этом разберёмся.

— И все эти люди вокруг нас, которые говорят, что, в конце концов, Рейнские области — часть Германии, что Версальское соглашение было несправедливым и что Гитлер обеспечит мир, как только требования Германии будут выполнены…

— Они верят тому, на что надеются, Харриет. Но они неправы.

— Война так ужасна.

— Мне ли не знать! А следующая будет хуже предыдущей. Машины, несущие смерть и разрушение, стали намного совершеннее. Тактика Муссолини показывает, куда всё движется: мы должны ожидать использования ядовитых газов против гражданских лиц и множество других ужасов. Я не удивлён, что люди этого боятся. И на сей раз мы войдём в драку в тот самый момент, когда американцы поклялись держать нейтралитет, а во главе страны стоит безответственный и пронемецкий король.

— Ты очень строг к нему.

— Полагаю, не следует забывать, что его семья наполовину немцы. И говорят, он хочет жениться на той женщине.

— Какой женщине?

— Миссис Симпсон.

— Но она же замужем за кем-то ещё.

— Она может получить развод. Но дело в том, что он — глава Англиканской церкви, и если он это сделает, это расколет страну сверху донизу, — по-видимому, он этого не понимает.

— Тяжело человеку не иметь возможности быть рядом с тем, кого любишь, — сказала Харриет.

— Но он может быть с ней. Он лишь не может жениться на ней.

— Я однажды предложила жить с тобой, не будучи замужем за тобой. Ты воспринял это ужасно.

— Да. Возможно, я настолько скупой. Как ты это выносишь?

— Я только указываю тебе на этот факт и жду, когда погода переменится.

— Дело в том, Харриет, что я вполне могу понять, когда кто-то немного валяет дурака. Ведёт себя как Джерри: он знает, что существует бремя, которое придётся нести, когда он наследует титул, он видит, как оно тяготит отца, и хочет играть в дурачка-школьника, пока ещё может. Но когда ты действительно наследуешь, когда ответственность ложится на тебя, ты должен понимать и свой долг.

— Я согласна, Питер, даже при том, что, думаю, ни у кого нет так мало свободы выбора, как у короля, начиная с отмены рабства.

— Полагаю, он может отказаться от своего титула, отречься от короны. Презрения заслуживает то, что он пытается и удержать трон, и избежать обязанностей. Хватит об этом. У тебя были для меня новости.

— Да, милорд, хотя я, возможно, выбрала неудачный момент. Полагаю, сейчас не лучшее время, чтобы принести наследника?

— Дорогая… это правда?

— Похоже, где-то в октябре. Ты можешь считать меня невероятно глупой, но я не знаю точного срока. Я даже не заметила сначала, я иногда чувствовала себя нездоровой, но считала, что для этого имеются более прозаические причины. Шаппарель заметил во мне какие-то таинственные изменения, но я подумала, что он просто льстит. В конечном итоге Манго сложила два и два и настоятельно посоветовала мне сходить к врачу. — Она говорила быстро, наблюдая за ним, чтобы видеть, что он чувствует.

Он сказал:

— Domina, но с тобой всё будет в порядке? Что сказал врач?

— Он назвал мне приблизительную дату и велел пить много молока. Он измерил мои бёдра и сказал, что, если мои внутренние размеры пропорциональны внешним, нет никакого повода для волнений. Питер, это очень мило, что ты беспокоишься обо мне, но ты-то рад?

— Рад? — повторил он. — Рад? Это не то слово — моя кровь бурлит в жилах! Я чувствую, что бессмертные рабочие сцены перемещают декорации вокруг нас, пока мы стоим.

— Какие же сцены сменяют друг друга, милорд?

— Мимо проходят все исчезнувшие легионы прошлого, — сказал он, — давшие славу семействам Вейн и Уимзи на этом свете и носившие наследственные титулы в течение веков.

— О, Питер, — сказала она, улыбаясь, — однажды я сказала Джерри, что испытываю желание выйти за тебя только для того, чтобы слышать, как ты извергаешь глупости.

— И будущее, — сказал он, внезапно мрачнея, — открывается перед нами, реальное и безотлагательное.

— А вот это не глупости, — сказала она. — Правильно ли мы делаем, принося ребёнка в мир в такое время?