Пресс-тур - [26]

20:58–21:00

Данные утрачены в ходе пожара на узле связи.

Камера правого коридора в студию

21:01

НРЗБ движение.

Камера студии

21:02

А1 продолжает разговаривать с РП, держит пистолет у его виска.

В дверях студии, держась за грудь, появляется О3. О3 что-то кричит и стреляет в спину А2. А2 пошатывается и роняет гранату на пол студии.

<Конец записи >

* * *

Когда начали ломиться в дверь, их спасло только одно – Павел переживал за Киру и стоял у входа наготове, смотря на улицу и держась за дверную ручку. И все равно, когда первый нападающий вдруг вырос прямо перед ним, отреагировать и как-то помочь девушке он не успел, лишь инстинктивно дернул ручку на себя. Дверь с силой потянули в обратную сторону, он еле удержал ее, снова дернул на себя и быстро повернул защелку, отметив, что на заднем плане, на улице, Кира стремительно побежала прочь, а за ней устремились еще две фигуры.

За стеклом двери, в темноте, смутно маячило бледно-серое, осунувшееся, небритое лицо мужчины средних лет с отсутствующим взглядом. На пару секунд неожиданная преграда вызвала у него недоумение, потом он продолжил ломиться внутрь, с леденящим кровь хриплым воем ударяя в стекло руками и головой.

– Блядь, что расселись?! – крикнул срывающимся голосом Павел Торшину и Смирнову, которые не сразу поняли, что происходит, а как сообразили – моментально протрезвели и бросились к двери. За те несколько мгновений, что Паша смотрел на них, стекло покрылось трещинами – в него молотили уже несколько пар рук.

– Надо забаррикадироваться! – Алексей уже подтаскивал к входу стол одной рукой, вторая, вывихнутая, висела вдоль тела. Владимир отставил трость и, ковыляя, принялся подносить стулья.

Баррикада была готова как раз к моменту, когда стекло двери не выдержало, и первый нападающий с ревом попытался пролезть в помещение сквозь образовавшееся отверстие. Чьи-то руки стали раздвигать столы и стулья, и Торшин, подпиравший ограждение, почувствовал в мерзком дыхании запах сырого мяса.

В этот раз уже Паша, трясущимися руками и в несколько ударов, раздробил обезумевшему голову огнетушителем: тот повис на баррикаде, ногами наружу. Остальные нападавшие потолкались, помычали и удалились в темноту.

– Они словно все в зомби превратились. – Алексей озвучил то, что, вероятно, крутилось на языке у всех троих.

– Синька – зло, Леша, – отозвался Владимир. – Дальше у тебя, видимо, вурдалаки и вервольфы вылезут, и кто тут еще на севере обитает? Зомби у него. Ты всегда был поехавшим конспирологом. Я считаю, все просто: террористы накачали жителей наркотиками. И Олесю укололи, когда напали.

– Зомби, они не только с того света, шутник. Куча книг и фильмов, где это происходит из-за вируса или инфекции. Да и в интернете пишут о странных происшествиях, если внимательно отслеживать новостной поток. Вечно что-то стремное с африканских камер наблюдения всплывает. Правительства экспериментируют с чем-то таким! Надо быть совсем дурачком, чтобы отрицать существование подобных программ, особенно после «короны».

Паша подумал: «То, с чем мы столкнулись, не похоже на зомби, во всяком случае классических, из ужастиков. Слишком они быстрые, сообразительные, на вид почти живые, кроме цвета лица».

– Это самое важное, что сейчас надо обсудить, – прикрикнул Павел. – Мы теперь еще и Киру потеряли. Я не смог ей помочь! Нельзя было ее отпускать!

– Парень, она сама виновата. Мы все ей говорили, чтобы не курила на улице. Но эту дурочку разве остановишь. Ты не видел, что с ней случилось?

– Последнее, что смог разглядеть, как она убегала от двух преследователей.

– Хорошая девчонка, надеюсь, она смогла спастись, – грустно возразил Торшину Алексей.

– Есть у кого-то покурить? – спросил Павел. Руки дрожали, его колотило.

Журналисты помотали головой.

– Итак, нас осталось трое. Надо уходить отсюда, пока мы еще живы.

– Мы погибнем на улице, там могут быть толпы этих зомби, – возразил Алексей. – Надо затаиться и дождаться утра.

– Пока здесь сидим, также можем погибнуть. Придут эти люди… Придет этих тварей, не знаю, штук двадцать, и выломают они нашу баррикаду. Или вынесут заднюю дверь. Мы вообще не знаем, чего ждать от них. За последние пару часов мы потеряли пять человек – пилота, этого Антона, как там назывался его сайт. В одной этой чертовой «Пицце» умерли Олеся, Михаил Борисович. Мы не знаем, что с Кирой, а еще нашли тут труп, и я убил этого мужика. Я лишил человека… не человека… неважно… жизни! Вы и дальше предлагаете сидеть на одном месте? У вас, Алексей, рука теперь нерабочая, если кто-то нападет, вы не отобьетесь. Владимиру нужно лекарство – что у вас, я забыл?

– Диабет первого типа. К утру мне будет чертовски херово без инсулина. Можно бы и запомнить было, не мелочь.

– Я считаю, нам теперь больше всего нужна медицинская помощь, хотя бы аптека. И безопасное место. Не пиццерия-ловушка с четырьмя трупами. К черту ментов, если они еще живы.

– Я против.

– Давайте проголосуем. Я за. Владимир?

– Как мы с ним поковыляем, Паш? Нападет кто, мы его бросим или сдохнем из-за него?

– Будем его поддерживать.

– Я за. Я постараюсь быстро идти.

– Итого – двое за. Алексей, надо выходить.