Препоны любви - [31]

— Это очень мило с твоей стороны, — ответила она, — но…

— Никаких «но», Кэт, — строгим голосом прервал ее босс. — Ты сотрудница «Роккаттера и сыновей», а сроки пребывания в должности при проведении подобных мероприятий не имеют значения. Кстати, будет, пожалуй, даже лучше, если я заеду за вами на машине.

Кэтрин охватило какое-то необъяснимо паническое и в то же время приподнятое, будоражащее настроение. Провести целый день на воздухе, под солнцем да еще с Джеймсом! Разве она могла сейчас мечтать о чем-то еще? Но ведь их общение друг с другом наверняка не скроется от глаз остальных сотрудников. Пойдут наговоры, слухи, сплетни, а там и до какой-нибудь беды рукой подать.

— Нет, Джеймс, нам нельзя ехать в Порт-Честер, — твердым голосом сказала она.

— Это потому что Энни к завтрашнему дню еще не успеет поправиться? — спросил он и бросил взгляд на девочку, весело возившуюся с игрушкой на полу у ног матери.

— Возможно, она и поправится, но…

— Тогда будем считать, что вопрос закрыт. Я подъеду к твоему дому примерно в девять, а перед началом общих гуляний мы уже будем в Порт-Честере.

— Джеймс…

— И не вздумай опять перечить своему боссу. Тебе все понятно? — с нарочитой строгостью сказал он.

В конце концов женщина уступила мужчине, сказав ироничным тоном:

— Хорошо, я не буду ему перечить. И еще раз благодарю.

Неожиданный крик Энни, как пружина, вытолкнул Кэтрин из кресла-качалки, и мать бросилась к ребенку, не успев даже попрощаться с гостем. С малышкой, слава Богу, ничего не случилось — у нее просто возник скоропалительный конфликт с игрушкой; но когда женщина обернулась, Джеймса и след простыл. Она медленно опустилась в кресло и задумалась о том, что же приготовила ей судьба на этот раз.

На всем пути из Нью-Рошелла в Манхэттен — центральный район Нью-Йорка Джеймс не переставал думать о том, какую же кашу он заварил и зачем. Принятое им утром решение навестить дома свою сотрудницу и ее больную дочку с самого начала казалось ему вполне разумным шагом. Правда, когда Кэтрин открыла ему дверь и вытаращила на него удивленные глаза, он сразу почувствовал себя дураком; однако находчивая хозяйка маленького дома тут же пустила в ход свои юмористические способности и помогла незваному гостю быстро освоиться в новой обстановке.

Теперь что касается ее вида, в котором она его встретила. Он и сейчас, сидя за рулем и внимательно следя за дорогой, видел перед собой только эту босоногую женщину в простых шортах, сорочке с бретельками и с дерзким хвостиком на затылке. В таком свободном домашнем виде Кэтрин выглядела потрясающе сексуальной. Нет, соблазнительная «босячка» не просто потрясла мужчину, она сразила его наповал. На работе Джеймс привык видеть свою помощницу в строгих, элегантных костюмах, с тщательно уложенными волосами, а тут он не мог оторвать глаз от пышненьких голых ножек, выступавших из-под полуистершихся шортов, и от глубокой, упругой ложбинки в круглом вырезе сорочки. Разумеется, он приложил максимум усилий, чтобы не показаться неотесанным деревенщиной и не пялить глаза на эти прелести, однако управлять реакцией на них самых чувствительных мест своего тела ему было просто невмоготу.

Домик Кэтрин тоже поразил Джеймса, хотя, конечно, не настолько сильно, как его хозяйка. Как он и ожидал, зеленая трава перед фасадом была аккуратно скошена, на чистеньких цветочных клумбах под окнами уже завязались первые бутончики. Все это впечатляло, тем более что, насколько ему было известно, никто этой незамужней женщине по хозяйству не помогал. Просто она сама по себе имела божий дар художника и проектировщика, который подкреплялся ее поразительным трудолюбием.

Когда же Кэтрин пригласила его в дом, провела в гостиную и усадила на голубой диван с пурпурными подушками, гостя изумил необычный подбор картин, висевших на стенах. Наряду с репродукциями полотен Гойи, Пикассо, Тернера и нескольких других мировых знаменитостей комнату украшали яркие творения безвестных современных художников. Вся коллекция сразу приковывала к себе внимание именно разнообразием художественных стилей и в то же время какой-то скрытой их сочетаемостью, неуловимой цветовой гармонией; она удивляла, завораживала и будто наэлектризовывала зрителя.

Джеймс никогда бы не подумал, что у его временной помощницы может быть такой оригинальный эстетический вкус. И если бы не этот его внезапный бросок в Нью-Рошелл, он никогда бы, возможно, не открыл для себя такую грань ее духовного мира.

А кроме того, не обнаружил бы столь заметную разницу в их характерах и стилях жизни. Значит, автопробег был не напрасен?

Его визит к Кэтрин внес также еще одну существенную деталь в их отношения: он разжег в нем искреннее желание как можно больше узнать об этой женщине и позаботиться о ее судьбе. Джеймсу никогда не приходило в голову интересоваться, к примеру, детьми или внуками миссис Марджери. Кэтрин же он задал вопрос, касавшийся даже ее личной жизни, — вопрос об отце Энни.

На секунду мужчина оторвал одну руку от руля и потрогал ладонью лоб — уж не затемпературил ли и он сам?..

Да, эта женщина притягивала его. И не только какой-то затаенной, будто еще не развившейся сексуальностью. Она притягивала также своим… безмолвным одиночеством, безропотной затерянностью среди людей. Ведь и он тоже в какой-то степени был одинок в этом мире, и корни его одиночества, как и ее, уходили в ранние годы жизни, когда они потеряли отцов. Джеймс любил своего отца и порой, даже когда уже стал взрослым, сильно скучал по нему. Однако Джеймс Роккаттер III никогда не был папой. Отцом — да, но папой — нет… И вдруг Джеймс-младший четко осознал, что одним из его главных желаний, увязывавшихся с будущим браком, было желание стать именно папой, а не просто отцом.