Преподобные старцы Оптиной Пустыни - [97]

Первый приход о. Адриана был в Ромнах, в храме, в котором был очень чтимый всеми, в большой дорогой ризе, под балдахином, образ «Иверской» Божией Матери.

ПОУЧЕНИЯ

«Гордость бывает разная. Есть гордость мирская — это мудрование, а есть гордость духовная -— это самолюбие. Оно и точно: люди воистину с ума сходят, если на свой ум полагаются, да от него всего ожидают. А куда же нашему уму, ничтожному и зараженному, браться не за свое дело.

Бери от него то, что он может дать, а большего не требуй... Наш учитель — смирение. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать, а благодать Божия это все... Там тебе и величайшая мудрость. Вот ты смирись и скажи себе: «Хотя я и песчинка земная, но и обо мне печется Господь, и да свершается надо мной воля Божия». Вот если ты скажешь это не умом только, но и сердцем, и действительно смело, как подобает истинному христианину, положишься на Господа, с твердым намерением безропотно подчиняться воле Божией, какова бы она не была, тогда рассеются пред тобою тучи и выглянет солнышко, и осветит тебя и согреет, и познаешь ты истинную радость от Господа и все покажется тебе ясным и прозрачным, и перестанешь ты мучиться, и легко станет тебе на душе».

«Трудно было бы жить на земле, если бы и точно никого не было, кто бы помог нам разбираться в жизни... А ведь над нами Сам Господь Вседержитель, Сама Любовь... Чего же нам бояться да сокрушаться, зачем разбираться в трудностях жизни, загадывать да разгадывать... Чем сложнее и труднее жить, тем меньше нужно это делать... Положись на волю Господню, и Господь не посрамит тебя. Положись не словами, а делами... Оттого и трудной стала жизнь, что люди запутали ее своим мудрованием, что вместо того, чтобы обращаться за помощью к Богу, стали обращаться к своему разуму да на него полагаться... Не бойся ни горя, ни страданий, ни всяких испытаний: все это — посещения Божии, тебе же на пользу... Пред кончиной своей будешь благодарить Бога не за радости и счастье, а за горе и страдания, и чем больше их было в твоей жизни, тем легче будешь умирать, тем легче будет возноситься душа твоя к Богу».

Преп. Нектарий /29 апреля/ (1858-1928)

Молитвой, словом Божиим, всякая скверна очищается... Без молитвы душа мертва перед благодатью.

ЖИТИЕ

Последним оптинским старцем был преп. Нектарий (Тихонов). Он был учеником скитоначальника преп. Анатолия (Зерцалова) и старца Амвросия, а впоследствии архим. Агапита, широко образованного и духовно опытного монаха. В период его старчествования в Оптиной были еще старцы — Варсонофий и Феодосий, а позже преп. Анатолий (Потапов).

Преп. Нектарий родился в г. Ельце в 1857 или 1858 году у бедных родителей Василия и Елены Тихоновых. Крещен в Елецкой церкви преп. Сергия; при крещении назван был Николаем; крестных его звали Николай и Матрона. О них и о родителях своих он всегда молился. Отец был рабочим на мельнице, скончался он тогда, когда сыну исполнилось семь лет. Мальчик был умным и любознательным, но учиться ему пришлось только в сельской школе: помешала нужда.

Из раннего его детства известен только один случай. Однажды он играл около матери, а рядом сидела кошка, и глаза у нее ярко светились. Мальчик схватил иголку и вздумал проколоть глаз животного, чтобы посмотреть, что там светится, но мать ударила его по руке: «Ах, ты! Вот как выколешь глаз кошке, сам потом без глаза останешься!»

Через много лет, уже монахом, старец вспомнил этот случай. Он пошел к скитскому колодцу, где был подвешен ковш с заостренной рукояткой. Другой монах, не заметив батюшки, поднял ковш так, что острие пришлось прямо против батюшкиного глаза, и лишь в последнее мгновение старцу удалось оттолкнуть острие. «Если бы я тогда кошке выколол глаз, и я был бы сейчас без глаза, — говорил он, — видно, всему этому надо было быть, чтобы напомнить моему недостоинству, как все в жизни от колыбели до могилы находится у Бога на самом строгом учете».

С матерью у Николая была самая глубокая душевная близость. Она была строга с ним, но больше действовала кротостью и умела тронуть его сердце. Одиннадцати лет устроила Николая в лавку купца Хамова и там к семнадцати годам он дослужился до младшего приказчика. Вырастал юноша тихим, богомольным, любящим чтение. Лицом он был очень красив, с румянцем нежным, как у девушки, с русыми кудрями, — так рассказывали старейшие оптинцы, помнившие его в молодости. О дальнейшей жизни своей он тогда не загадывал. Как стукнуло ему восемнадцать лет, старший приказчик Хамова задумал женить его на своей дочери, и хозяин этому сочувствовал. Девушка была очень хороша, и Николаю по сердцу. Даже через десять лет, вспоминая свою нареченную невесту, батюшка растроганно улыбался, а одной монашке, которую он очень ласково принимал, говорил: «Ты мне мою давнишнюю невесту напоминаешь».

В то время была в Ельце благочестивая старица, тогда уже почти столетняя — схимница Феоктиста, духовная дочь Свт. Тихона Задонского. К ней елецкие горожане ходили на совет. И хозяин посоветовал Николаю пойти к ней благословиться на брак. Схимница, когда он пришел, сказала ему: «Юноша, пойди в Оптину к Илариону, он тебе скажет, что делать». Перекрестила его и дала ему на дорогу чаю. Тот поцеловал ей руку и пошел к хозяину, — так и так, посылает меня матушка Феоктиста в Оптину. Хозяин — ничего, даже денег ему дал на дорогу. Простился Николай с невестой и ушел, и больше никогда в жизни им не пришлось увидеться.