Преобразователь - [2]

Через миг наши руки нагрелись от исцеления. Он вскрикнул, я застонала, и его боль перешла моим рукам. Я оставила его рану на ноге, так он сможет объяснить, почему отпустил меня, и если святые помогут, работу он не потеряет. А если нет, у него хотя бы будут здоровые руки. Было сложно жителям Гевега нынче найти работу, а с его руками были бы дополнительные проблемы.

Костяшки болели. Я развернулась до того, как он понял, что я сделала. Я не первый раз исцеляла кого-то из жалости, но я старалась не делать такое часто. Иначе появятся вопросы, на которые я не хотела отвечать.

Я шагнула вперед, но что-то большое преградило дорогу. Геклар! Он замахнулся на мою голову, я пригнулась, но слишком медленно.

Боль пронзила висок, и я отлетела на землю. Геклар приближался, окруженный серебряными вспышками перед моими глазами, в его руке была черно-синяя дубинка из пинвиума.

И тут я все поняла. Мне повезло, что дубинка была дешевой, и он только ударил меня, а не выстрелил ею. Оружие было слишком черным, чтобы быть чистым пинвиумом, но достаточно синим, чтобы причинить много боли. Я не хотела этих атак, как и не хотела в темницу.

Он оскалился и направил дубинку на меня.

— Два грязных вора.

Не думая, я схватилась за лодыжку стража, очертила кость и вытянула из его лодыжки всю боль. Его боль прошла по моей руке, ударила по ноге, впилась в мою лодыжку. Ага. Сломана. Желудок сжался, но я еще могла отбросить эту боль.

Я схватила свободной рукой ногу Геклара и надавила. Боль стража промчалась по мне и через покалывающие пальцы прошла в Геклара. Я остановилась раньше, чем передала ему боль в костяшках. От этого он только сильнее сжал бы дубинку, что запустило бы чары. И тогда все зависело бы от моей удачи.

Геклар закричал так громко, что мог разбудить святых. Честно говоря, он такого не заслуживал, но отправлять меня в темницу за украденные яйца тоже было нечестно. Это бы святых повеселило.

Впрочем, мои дела это не оправдывало. Я обещала больше так не делать. Но я обещала, когда жизнь была проще, а не такой, как сейчас. И становилось только сложнее.

Я оставила их лежащими в перьях и зерне и побежала прочь. Еще немного, и я выйду, а оттуда и до моста недалеко. Как только я пересеку мост, я буду на главном острове Гевег, в районе рынка, а там спрятаться легко. Если я добегу.

У моста на меня удивленно посмотрели двое парней в зеленой одежде Лиги целителей. Я замерла и оглянулась через плечо. Я видела стража и страдающего фермера. Парни точно заметили мою передачу боли.

— Как ты это сделала? — спросил один из них. Он был высоким и худым, но для его возраста у него был слишком тяжелый взгляд. Он был слишком юн для ученика. Был под чьей-то опекой, значит. Война оставила в Гевеге много сирот.

— Я ничего… не делала, — дышать было сложно. Я держалась за бок, пока проходила мимо них, выглядывая наставников или сопровождающих, что часто ходили с сиротами. Я боялась, что еще кто-нибудь увидел, как я передаю боль.

— Делала! — кивнул другой, рыжие волосы упали ему на глаза. Он отбросил их рукой в веснушках. — Ты передала боль. Мы это видели!

— Нет, я… я ударила его по ноге… гвоздем, — я склонилась, уперев руками в колени. Серебряные вспышки вернулись, я покачивалась. — Если присмотритесь… увидите кровь.

— Старейшина Лен сказал, что передача боли — лишь миф, но ты это сделала, да?

Я не знала, какой святой давал удачу, но я точно ему задолжала за пятнадцать лет.

— Идите лучше в Лигу… пока Светоч не узнал, что вы тут бродите.

Они побледнели при упоминании Светоча. Раз в три года мы получали нового, Целители герцога должны были пройти какой-то ритуал и доказать свое достоинство. Новым Светочем был басэери, и как всех басэери, которые занимали места гевегцев, его не любили. Он тут пробыл только пару месяцев, но все уже его боялись. Он управлял Лигой беспощадно, и если с ним столкнуться, то тебя уже никто не сможет исцелить. Как и твою семью.

— Вы ведь не хотите проблем?

— Нет!

Я прижала палец к губам.

— Я никому не расскажу, и вы молчите.

Они закивали, выпучив глаза, но парни в этом возрасте не умеют хранить секреты. Утром об этом будет знать вся Лига.

Тали меня убьет.

* * *

— О, Ниа, как ты могла?

Тали подражала разочарованному лицу мамы. Подбородок выпячен, карие глаза как у щенка, губы поджаты, но при этом она хмурится. У мамы получалось лучше.

— А ты хотела, чтобы я попала в темницу?

— Конечно, нет.

— Тогда не злись. Что сделано, то сделано, и…

— Я не могу этого изменить, — закончила она за меня.

Я была старше нее на три года, что обычно придавало мне авторитет. Но она, попав в Лигу, забыла, кто старше. Это было сложно, ведь нас осталось всего двое, но она смогла.

— Радуйся, что я сбежала, — я плюхнулась на зеленые подушки на полу. Тали села на край кровати, одетая в форму целителя-ученика, из-под которой выглядывало белое платье, короткий зеленый жилет был застегнут. Лучик, падающий из маленького окна на нее, сиял на ее серебристой косе.

Дверь в комнату Тали в общежитии была закрыта, но пропускала звуки. Слышались шаги и смех других учеников, готовящихся к занятиям. Вскоре начнутся утренние уроки, и мне нужно постараться и найти, чем питаться весь день. Тали крала еду для меня, если получалось, но Лига давала порциями и следила за учениками и подопечными, особенно, если они были гевегцами. Хоть я и была голодной, но не могла заставлять ее рисковать из-за меня, это не стоило завтрака.