Премия, которую не получил никто - [3]

— Отлично. Теперь дальше, попроси кого-нибудь из твоих приятелей финансистов выяснить, снимает ли кто-нибудь из этой семейки регулярно со своего счета некоторую сумму неизвестно для чего. Ска­жем, раз в месяц.

Голос в динамике звучал строго, почти торжест­венно:

— Это невозможно, неэтично и даже противоза­конно... — и неожиданно спокойно закончил: — Но вице-президент банка — один из наших совла­дельцев и, конечно, не откажет нам в небольшой любезности.

— Спасибо, старина.

Барни убрал микрофон на место и включил мотор.

Следующим пунктом маршрута Лира был боль­шой дом на Северной стороне, в котором снимал квартиру покойный Вильям Старвуд. Он вошел в холл и нажал кнопку звонка у двери с таблич­кой «Управляющий».

Неопрятно одетый пожилой человек отворил дверь. Барни вытащил из кармана корреспондентский би­лет и отрекомендовался:

— Я из «Экспресс». Хотел бы потолковать с вами о парне по имени Старвуд, который погиб вчера вечером.

Управляющий не был слишком любезен.

— Слушайте, приятель, — сказал он хмуро, — я уже заболел от расспросов об этом Старвуде. Вы четвертый, кто пристает ко мне.

— А кто были другие трое? — быстро спросил Барни.

—  Вечером приходил детектив из транспортного отдела. Час назад — репортер из «Джорнэл». За ним Майк О’Брайен, инспектор страховой компании. Он и сейчас там, в комнате Старвуда, номер двести пять. Если хотите, можете пройти туда, а у меня и своих дел хватает.

Барни поблагодарил и поднялся на второй этаж. Дверь в комнату 205 была открыта. Лир вошел внутрь. Там действительно уже сидел, развалившись в кресле, широкоплечий темноволосый мужчина лет тридцати пяти и курил сигарету. Он приветливо улыбнулся.

— Рад видеть тебя, Барни. Управляющий сказал мне, что Мун уже побывал здесь, и я решил, что с минуты на минуту пожалуешь и ты.

— Хэлло, Майк. Значит, ты тоже видел эту фо­тографию.

— Да. Утром я отнял у своих шести ребятишек то, что осталось от моего «Экспресса», раскрыл за завтраком и сразу узнал его — портье Вильям Сталл. Мне ли его не помнить, когда нашей компа­нии пришлось выплатить за жизнь Эльвиры Аббот и ее камешки кучу денег. Я уже расспросил здесь всех служащих о нем.

— Что-нибудь выяснил?

— Только то, что он имел постоянные дела с мак­лером по имени Питер Донелл. Управляющий ска­зал, что Старвуд был очень скрытен во всем, что касалось его прошлого.

— Старвуд был Сталлом. Его мать подтвердила мне это. Майк, когда ты здесь рылся, тебе не попадалась маленькая черная шкатулка? В ней Стар­вуд хранил любовные письма.

Майк покачал головой.

— Нет. Но управляющий сказал мне, что не­сколько дней назад в квартиру забирались воры. Дверь изломали. Старвуд, правда, сказал, что у не­го ничего не пропало, и просил управляющего не вызывать полицию. Но выглядел он очень озабо­ченным.

О’Брайен закурил новую сигарету и продолжал:

— Эльвира держала полис нашей компании на двести пятьдесят тысяч долларов за свою жизнь и еще на двести тысяч за драгоценности. В случае ее смерти страховку должны были получить ее племян­ницы. Ты понимаешь, Барни, что наша компания не пожалеет расходов, чтобы хоть через пять лет разыскать эти стекляшки. Я начинаю подозревать, что Сталл знал, кто унес драгоценности, и занялся шантажом.

— Я тоже так думаю. Ты уже сообщил об этом в полицию?

— Нет еще, но сообщу. И Абботам тоже. Кроме того, я хочу обменяться парой слов с этим макле­ром, Питером Донеллом.

Лир обрадованно вскочил.

— Знаешь что, Майк, пойдем к нему вместе. Только не говори, что я репортер. Представь меня просто как мистера Лира. Пусть он думает, что я тоже из страховой компании.

Питер Донелл — элегантный блондин с маленькими усиками, — нервно стряхивая пепел с сигареты прямо на ковер, бегал из угла в угол своего просторного кабинета и не говорил, а выкрикивал:

— Да, джентльмены, мне было известно, что настоящая фамилия Старвуда — Сталл. Я знал Билла с корейской войны, мы служили в одной роте. Он разыскал меня после демобилизации и открыл у нас маленький счет. Потом, несколько лет назад, он при­нес сразу десять тысяч и сказал, что сменил фами­лию на Старвуд.

— Это не вызвало у вас никаких подозрений? — спросил О’Брайен.

— Но почему? — вскричал Донелл. — Я маклер, а не полисмен. Если человек хочет сменить имя, так это его дело. Билл сказал мне, что работал в отеле, когда там произошло это знаменитое убийство. Но у меня не было никаких оснований подозревать, что он имеет к нему какое-нибудь отношение, так же как и у вас, да и у полиции тоже.

— Его мать сказала, — вмешался Барни, — что все свои дела он вел через посредничество вашей фирмы.

— Это правда, — подтвердил Донелл, — когда ему требовались наличные, он приходил и снимал со счета. Это были разные суммы, в зависимости от того, что он собирался купить. После первого взноса в десять тысяч он приходил сюда второго числа каждого месяца и вносил по тысяче долла­ров. Забрал же он за пять лет небольшими суммами около двенадцати. Только один раз он снял сразу кучу денег, когда покупал дом.

— Сколько сейчас осталось на его счету? — спросил Барни.

— Около двух тысяч наличными и девять в цен­ных бумагах. Билл говорил недавно, что в ближай­шем будущем его доход возрастет, но что он имел в виду, я не знаю.