Премьера без репетиций - [64]

Но нервы, нервы… Вдруг выплывет? Как тогда его карьера? Все утихло и забылось. Но однажды в кабачке к Кравцу за столик подсел обаятельный, улыбчивый пан и стал рассказывать, что и как было. Договориться сразу не удалось. Предложил встретиться через два дня в загородном ресторане. Пан на удивление быстро согласился.

Кравец подумал, что бог послал дурака испытать его.

Оказалось, бог дураков не посылает. Накануне встречи пан Кравец спал в своей уютной спальне. Открыв глаза, он увидел приятного пана. За ним стояли еще два, уже не таких приятных. Кравец торопливо встал и направился, куда ему показали. Как не торопиться, когда свою просьбу приятный пан подкрепил револьвером с весьма внушительным калибром.

Езус Мария! Как он наивен! Оказывается, это они были готовы платить ему! Более того, ликвидировать все возможные последствия того неприятного инцидента и сделать так, чтобы начальство снова полюбило его. Кравец, сторговавшись, стал тайным агентом немецкой разведки. Новые друзья устроили ему перевод в корпус охраны пограничья. Все вроде было хорошо. Только Кравца снова мучили сомнения. Где, где тот взлет, о котором он мечтает?!

То, что его отправили в болото обеспечивать безопасность разведгруппы и присматривать за полковником, он посчитал крахом всех надежд. Но святая дева заботилась о нем.

Теперь он знает о тайне медальона. Полковник Барковский говорил, что в нем то, что сделает немыслимо богатым на всю жизнь! Вот она, мечта! Надо только осторожно ее взять.

Кравец подошел к нужному месту – перекрестку троп на болоте. От Мокрого Бора сюда шла всего одна тропа. Барковский пройти мимо не может.

Уходил бы с острова сразу за кордон. Но вишь ты, пока щенка не вытащит, двигаться не может. С такими деньгами стоит ли рисковать из-за щенка? Не старик ведь, еще сделает, если понадобится…

Кравец внимательно осмотрелся. Ему понравились заросли кустов, на которых сохранилась еще листва. Со стороны казалось, что там сложно укрыться, но в глубине зарослей маленькая ложбиночка – настоящий окопчик.

Кравец присел на корягу, достал еду, выпил стаканчик водочки. Легкий ветер донес до него едва слышный звук, похожий на стрекот кузнечика. Звук шел со стороны деревушки. Он узнал этот звук: так бьет русский пулемет. В их группе пулемета не осталось. Чеслав утопил в болоте, убегая от НКВД, когда взяли немца…

9.20. Мокрый Бор

Надо отрезать тропинку к лесу.

Астахов приказал развернуться в цепь и, как бреднем, охватывал деревеньку.

Бандиты не сразу начали отстреливаться. Они выбрали самый удобный момент, когда красноармейцы вышли на открытое место. Огонь был нечастным.

«Заслон», – понял Астахов.

Стреляя на ходу, где ползком, где перебежками, приближались к деревне.

«Медленно, очень медленно», – нервничал Астахов.

Но быстрее двигаться было невозможно. Противник, ведя огонь из-за домов, сараев и поленниц дров, сдерживал движение цепи. Наконец подтащили пулемет. Две очереди вдоль улицы заставили бандитов отступить. Астахов кинулся к пулемету.

– Давай на тот бугор, поверх крыш сыпанем. Отрежем от болот.

На склоне первый номер, молодой веснушчатый красноармеец, охнул, осел бледнея. Выше колена правой ноги поползло ржавое пятно.

– Санитара сюда! – крикнул Астахов.

Он сам подхватил пулемет и потащил дальше. Быстро развернув, взялся за ручки.

– Поправь ленту! – приказал второму номеру, устанавливая прицельную рамку.

Дал короткую очередь. Сменил прицел, приметив в прорезь, как кинулись, пригибаясь, к кустам маленькие темные фигурки, еще раз резанул по ним.

Потом стрелять стало невозможно. Впереди замелькали свои. Астахов встал, отряхнул шинель и пошел в деревню.

Едко пахло гарью. Тушили пожар в середине улицы. Сносили убитых к сараю.

Трупы бандитов складывали отдельно. Их было пятеро, но они Астахова не интересовали. Он смотрел на двоих живых, которых красноармейцы вывели из-за домов. Памятуя о полученном опыте, пленных укрыли за толстым бревенчатым сараем.

Итак, первые пленные из этой неуловимой банды. Они мрачно смотрели на пожарище.

«Говорить сейчас не будут, – понял Астахов. – Они себя уже отпели и похоронили. Все скажут, когда осознают, что выжить можно».

Распорядившись отправить их с усиленной охраной в город, он направился к хате, около которой собралась группа красноармейцев и местных. Прибыли проводники с собаками.

Дверь хаты распахнулась. Оттуда вышел высокий худощавый мужчина в поношенном пальто. Правой рукой он обнимал за плечи девочку-подростка, дочь, наверное. Левой, раненой и беспомощно болтавшейся на перевязи из женского платка, он неловко прижимал к себе винтовку. За ним вышла полная моложавая женщина. За ее подол ухватились еще двое ребятишек. Третьего малыша она держала на руках. Его плечо было замотано желтой тряпкой, на которой проступили темные пятна. Он уже не плакал, а только всхлипывал и серьезно смотрел на взрослых покрасневшими глазами.

– Фельдшера и санитаров, – приказал Астахов.

Пока те не пришли, один из красноармейцев бережно взял раненого ребенка, расстегнул шинель и спрятал его босые ножки у себя на груди.

Мужчина шагнул к Астахову.

– День добрый! – сказал он.