Премьер-министр - [76]

— Интересно.

— А каким было твое детство?

— Полная противоположность твоему. — Она отодвигает свою тарелку вперед и проводит пальцами по скатерти. Я протягиваю руку и мне хочется переплести с ней пальцы, но вместо этого провожу по ее руке. Ее улыбка слаще солнца, я не видел такую никогда. Она расслабляется в кресле, облокотившись на спинку, и продолжает:

— Моя мама каждый вечер в половине шестого готовила ужин. Единственным оправданием не прийти на ужин, являлось, что тебя нет в городе. Она ненавидела мои вечерние занятия в университете, потому что они не вписывались в ее пригородный распорядок.

— Ты часто ездишь домой в гости?

— Пару раз в год. Я люблю родителей, но мы не очень близки. У меня есть старшая сестра, и она предоставляет им возможность баловать двух очаровательных внуков. Они почти не скучают по мне.

— Уверен, что это не правда. — Поскольку я уже скучаю по ней в данную минуту, потому что она сидит не у меня на коленях. — Племянница или племянник?

— Оба. Шестилетний мальчик Роберт и трехлетняя девочка Эми. — Она произносит их имена с французским акцентом.

— Они не англоязычные, да?

— Нет, моя сестра вышла замуж за мужчину из сельской местности Квебека, хотя сейчас они живут в Монреале. Дети будут двуязычными, конечно, но их воспитывают на французский лад.

— Хорошо, что я свободно говорю на двух языках.

— Ты хочешь с ними познакомиться? — Она с удивлением смотрит на меня.

— Я хочу познакомиться со всей твоей семьей. И, конечно же, познакомить тебя с моей. Я уверен, они просто будут тебя обожать.

На ее щеках тут же появляются два розовых пятна, она делает глоток вина. Я вижу, как у нее крутятся мысли в голове. Она много знает о моей семье, чем я о ее. Всю мою родословную можно подробно прочитать в Википедии.

— Меня пугает Пиа.

— Тебе поможет, если я скажу, что она постоянно волнуется, что ужасная мать?

— Нет! — Она улыбается. — Ее дети уже взрослые, да?

Я не замечаю ловушку, пока не попадаюсь в нее, поэтому тщательно подбираю слова.

— Младшему Джейми, кажется... тринадцать? А может быть, четырнадцать. Если честно, я ужасный дядя.

Ее мозг все еще трещит. Вот черт.

— Получается, что старшая совсем близка к моему возрасту.

Я задумываюсь, Сабрина, скорее всего, на полгода младше Элли.

— Да, что-то типа того.

— И ты думаешь, что твоя семья с обожанием примет меня? — Она морщится. — Может, нам стоит отложить эту формальность на какое-то время?

— Моя племянница стипендиат Родса, и я был практически ребенком, когда она родилась, поэтому не думаю, что они придут к тому же непристойному выводу, что и ты в своих умозаключениях, Спрайт. (Стипендия Родса (англ. Rhodes Scholarship) — международная стипендия для обучения в Оксфордском университете. Учреждена в 1902 году Сесилем Родсом для студентов из Британской империи, США и Германии. В настоящее время претендовать на стипендию Родса могут студенты из Австралии, Бермудских островов, англоговорящих стран Вест-Индии, Германии, Гонконга, Замбии, Зимбабве, Индии, Канады, Кении, Новой Зеландии, Пакистана, США, ЮАР и её соседей (Ботсваны, Лесото, Малави, Намибии, Свазиленда). Премия присуждается за высокие академические способности, спортивные достижения, наличие лидерских качеств; независимо от расы, этнического происхождения, цвета кожи, религии, сексуальной ориентации, семейного статуса и социального происхождения.)

Розовое пятно у нее на щеках разрастается, она делает еще один глоток вина.

— Возможно.

— Мы все же родные по крови, брат с сестрой.

— Я уверена, что твоя сестра, как знаменосец феминизма, увидит наши отношения именно в таком свете. — Брови Элли сходятся вместе.

— Если ей что-то не понравится, она поговорит со мной, и уверяю тебя, я смогу поставить ее на место.

— Не уважительное отношение к женщине, Пиа не способна воспринять положительно.

Ха.

— Да, это справедливое замечание. Но она больше понимает, чем ты думаешь. Пиа в очень молодом возрасте стала мамой.

— Мы можем оставить эту тему на данный момент?

Я не останавливаюсь, пока она не начинает смеяться.

— Плюс я ужасно незрелый в данном вопросе.

Она закатывает глаза.

— Ты?

— Да. я. Шесть недель назад я проводил утренний брифинг с сотрудниками и выступала стажер, я уверен, что она сообщала что-то очень умное и существенное для моей политики, но единственное, о чем я мог думать в тот момент, как она будет выглядеть голой на моем рабочем столе.

Элли открывает рот от возмущения, ее глаза мерцают.

— Ты не слышал ни единого слова, когда я выступала?

— Ты все время ерзала на стуле, и это было просто неотразимо.

— Я часто так делаю.

— Знаю. У меня постоянный стояк рядом с тобой.

Она наклоняет голову вперед, волосы спадают ей на лицо, прикрывая, как занавес, я уже собираюсь сменить тему, когда она отвечает:

— Это к лучшему, что я вернулась в университет.

— Нет.

— Да.

— Мы смогли бы контролировать сами себя, — твердо заявляю я. — Но…

— …но не можем, — говорит она, заканчивая мою мысль. — Мне не все равно.

— Я столько ждал тебя, Элли, что мог бы подождать и еще.

— Звучит ужасно. Я имею в виду, что столько ждал. Она облизывает кончиком языка губы, потом несколько секунд молчит. — От остальных слов я просто таю.