Прелюдия: Империя - [8]

Когда мастерская и первый дом были достроены, случилось событие. которое в родных местах Тора было очень редким, да и здесь бывало отнюдь не каждый год. Выпал снег и держался пару дней. В туманный вечер Тор с подмастерьями и учениками сидел на крыльце мастерской. Ун Линноган запел местную песню под аккомпанемент лютни:

Туман и снег на улице,

Кругом белым-бело,

Исчезли грязь и лужицы,

Тропинки замело.

Туманны крыши белые,

Расплылись огоньки,

О том, что с нами сделают,

Судачат дураки.

Туманны лица сонные,

И разнесет молва

Туманные, казенные

Холодные слова.

Туманны опасения,

И, всем чертям назло,

Ищи сам направление —

Тропинки замело.

— Это песня времен нашего рокоша, — пояснил Ун.

И домашние Тора стали петь старинные песни, Тор тоже играл на лютне и пел, а на душе у него было тепло. Имир тоже подпевала. Она мало что знала. В школе рабынь учили лишь одному, и то весьма грубо и даже жестоко. В этом доме ей было хорошо, здесь люди были сильные и добрые. Хозяин, конечно, был строгий и требовательный, но на то он и хозяин. А Тор привык к наложнице и вроде бы даже немного чувствовал к ней симпатию.

Еще не была достроена мастерская, когда появился первый заказчик, а через некоторое время они потянулись. Первоначально Тор брал на треть меньше других Великих Мастеров, но через полтора года поднял цену до обычной. Уже через два года Тор послал в цех извещение, что он готов отдать долг, и цеховые мастера приехали в его мастерскую, на бронзовой вывеске которой красовалась горделивая надпись серебром:

"Мастер-оружейник из Линьи Тор Кристрорс"

Чуть ниже, помельче, зато золотыми знаками:

"Первый ученик Великого Мастера Хура Оллорса"

Еще ниже, мелким шрифтом, зато платиновыми знаками:

"Первого ученика Великого Мастера Трона Кустарка, Первого ученика Великого Мастера У Киланора, Первого ученика Великого Мастера Чона Чоллиларса, Первого ученика Великого Мастера Усса Тронараринса, Первого ученика Великого Мастера Лина Элитайя, Первого ученика Великого Мастера Унгса Кангрангса, Первого ученика Великого Мастера Лингса Канрангса, Первого ученика Великого Мастера Ора Клинтогора, личного оружейника Императора Арсана Великого".

Так что титулатура и родословная у Великих мастеров не уступала титулатуре и родословной знати.

Процентов цех формально не взимал, но при возврате долга нужно было закатить цеховой банкет и одарить всех мастеров. Поэтому мелких займов никто там не брал. Тор устроил шикарный банкет и щедро одарил всех, начиная с Учителя. На сей раз всем было ясно, что деньги Тора. На следующий день прошла торжественная церемония отпуска Тора из цеха как Великого Мастера-отшельника. Тор по традиции заплатил последний добровольный взнос в сто пятьдесят золотых и поклялся соблюдать и крепить правила цеха. Вот теперь Тор стал хозяином сам себе.

Словом:

Строгий учитель

Ученику нужен был

Чтоб стать мужчиной.

В тяжком ученье

Можешь достичь мастерства.

Старквайя

Глава 2. Шмель и лилия

Принц Клингор, Четвертый наследник престола королевства Старквайи, четвертый час трясся в седле по дороге в еще некоторое время назад Победителями забытую деревушку Колинстринна в горах (точнее, на краю то ли гор, то ли предгорий) Ломо. Теперь в ней частенько бывали богатые и знатные люди, поскольку здесь обосновался уже прославившийся Мастер-отшельник Тор Кристрорс. В деревне появились большой трактир и таверна с комнатами для вассалов и прислужников знатных гостей.

Местный кузнец Исс Линномор тоже был доволен, поскольку Мастер не был ему конкурентом, а работы у кузни здорово прибавилось (мелкие неполадки у знати или их свиты всегда бывали), и оплачивалась она, как правило, намного лучше. Конечно, зато увеличился и риск схлопотать вместо платы оплеуху, особенно если знатный гость приезжал в его кузню после неудачного (по мнению гостя) торга с Мастером, так что поворчать тоже было на что… Дочь кузнеца Эсса Линномор Каррина, которая по традиции была деревенской травницей, заодно зарабатывала тем, что поставляла Мастеру травы, которые были ему необходимы для каких-то секретных рецептов Великих Мастеров. В принципе кузнец даже порою мечтал о том, чтобы породниться с Мастером, но в последнее время ему уже стало казаться, что время упущено и это недостижимо.

Двор Мастера уже напоминал усадьбу, и барон сдал ему и его роду в вечную аренду часть деревенских земель вместе с живущими там смердами, а вскоре Мастер их выкупил, сделав для барона драгоценный боевой топор, который тот преподнес старшему сыну канцлера, любившему не очень стандартное оружие. Но барон не прогадал: деревня теперь приносила раз в десять больше дохода, да заодно он познакомился накоротке с многими влиятельными вельможами и знатными могущественными владетелями. Ведь все они пользовались гостеприимством барона во время пребывания в деревне. А барон, соответственно, полгода теперь проводил в разъездах, отдавая визиты и уже выхлопотав места получше для своих наследника и третьего сына. Теперь он был озабочен судьбой четвертого сынка.

Но вернемся к принцу. Увидев на обочине родник, рядом с которым была каменная беседка и несколько лавок, принц решил сделать привал. В беседке их поджидала молоденькая крестьянка. Барон ввел дежурство, чтобы крестьянки по очереди встречали здесь гостей, все равно и девственниц практически не осталось (пожалуй, только дочь деревенского кузнеца Эсса; та вроде бы заглядывалась на Мастера, но Мастер полностью ее игнорировал), и супружеская верность теперь у жителей хромала. Зато дома стали намного более зажиточными. В таверне и трактире появились разбитные служанки и рабыни, да и сам Мастер купил себе трех красивых рабынь, а заодно нанял пару симпатичных прислужниц женского пола. Это было неудивительно, так как свободных женщин Мастер чурался из-за сломанного носа и шрама на пол-лица, заодно захватившего часть волос и изуродовавшего ухо. Впрочем, некоторые девушки считали, что такой шрам — все равно что шрам воина, полученный на поле сражения, и были бы рады, если бы этот угрюмый медведь обратил на них внимание.