Прелюдия 11 - [40]
Так вот оно что. Вот оно что, значит. Даниела опалила тебя, теперь ты горишь, и огня этого не потушить. Она тебе не поможет. Вот она сидит за твоей спиной, но оборачиваться бесполезно, о помощи и думать нечего. Как прекрасно ты владел собой в прошлый раз! Но образ ее живет в тебе, куда бы ты ни шел и что бы ни предпринимал, — этого тебе не выдержать. Владеешь ли ты собой по-прежнему? У тебя приказ, все нити из сьерры собираются в клубок в твоей руке. На вчерашний день одиннадцать убитых и тяжелораненых. Но пора кончать с «червяками», надо задушить их, это правильно. А как насчет Карлоса? Оставить подозрения? Не знаю, нет, не знаю! Ну, ладно, вон уже Росалес...
Педро разместил их в доме священника, где спал сам. Руки у него на перевязи, он докладывает о боевых событиях минувшего дня. Взвод попал в засаду, он потерял четыре человека и ничего не добился, но тем не менее, кажется, чем-то горд. Пока они ели на кухне, положил на стол голубой лоскуток: кусок от рубашки Ласаро, как он утверждал. Ласаро тайком оторвал его и оставил в траве, острый угол лоскута указывал на северо-запад, там же найдены другие следы... Просто курам на смех, а Педро все распаляется, никак не остановится. Но как раз во время его сбивчивого рассказа Кинтана совершенно успокоился. Дал Педро выговориться, отчитывать не стал. В присутствии девушки делового разговора не получится.
— Пошли спать, — сказал он.
Пятнадцать убитых и тяжелораненых...
Один из адъютантов проводил их наверх, под самую крышу, и указал на две маленькие комнатушки. В третьей снаружи торчал ключ, там находился священник. Кинтана упал на постель и быстро заснул. Во сне ему явился Карлос, он стоял, набычив шею, у окна и говорил: «Хорошо, завтра утром я поеду в Гавану...» — «А где тебя можно будет найти?» И тут Карлос повернул голову. Боже, что за выражение лица! Какой немыслимый холод в глазах! Совершенно чужое лицо. Рамон больше не сомневался, что команданте что-то от него скрывает. От этой мысли он проснулся. И еще от того, что стукнула дверь в соседней комнатушке. Что, у Даниелы гости? Пришли? Или ушли? Да, Даниела. Она не пожелала понять его, даже выслушать до конца, когда речь зашла о Паломино. Нет, необходимо объясниться, сегодня же, сейчас же, пусть и ночью. Быстро оделся. Время не самое удачное, может быть, самое неудачное, но больше ждать он не в силах. И без того времени упущено пропасть; Даниела, наверное, не знает, что о нем и подумать. Вошел, не постучав, взял стул и сел перед ней.
— Рамон, что все это значит? — спросила она.
В комнате темно, он едва различал ее силуэт, может быть, она даже улыбалась, ему это безразлично. Он не даст себя прервать, ему не объятия нужны, а ясность.
Даниела приподнялась на постели, подложила под спину подушку.
— A-а, ты услышал, конечно, как заходил Педро и как я его выгнала?.. Я знаю заранее, что ты скажешь. Ты начнешь уверять, что готов меня защищать и опекать всегда. Согласна, а теперь иди опять спать, хорошо?
— Даниела, мы не дети. Я пришел к тебе по другой причине. Ты помнишь наш разговор перед магазином оптики, когда шел дождь? И потом, в ресторане в Ведадо? Я хотел бы его продолжить. Кто знает, когда нам представится другой случай.
— К чему продолжать? Оставь все как есть. Ты лучший из рыцарей, какого только можно себе пожелать. Ты защищаешь меня даже от себя самого.
Это уже слишком, кровь бросилась ему в лицо. Выходит, она считает его сдержанность смехотворной. Он взял ее лицо в ладони и начал целовать, молча, страстно — лоб, глаза, подбородок, губы, Рамон был опьянен ею, запахом ее кожи и распущенных волос; как часто он мечтал о такой минуте! Он был настолько возбужден, что не замечал, отвечает ли она на поцелуи.
Рамон ждал от нее одного-единственного слова, рукопожатия, какого-то знака — тщетно. Она тяжело дышала, пока не проговорила :
— Я не такая, какой ты меня себе представляешь. У меня ребенок от человека, который бросил Кубу. Ребенок от перебежчика.
— Знаю. И что из того?
— Перестань, — сказала она. — Тебе это небезразлично. Тебе — нет!
Он не видел ее лица, но прозвучали последние слова так, что сомнения отпали. Она отказывала ему, и говорить дальше бесполезно. Он медленно поднялся, пошел к двери. Все кончено. Пока боль от падения в пропасть еще не ощущается, она придет позднее. Но кто, кто ей действительно нужен? Педро она выгнала, Тони мертв...
Кинтана еще долго лежал без сна. Зачем Даниела упомянула о ребенке и его отце? Он попытался представить себе его - фантазия нарисовала картину удручающую. Рамон впервые думал о Мигеле как о сопернике. Он воображал, что Даниела никак не может избавиться от тени этого предателя, хотя и не отдает себе в этом отчета. Времени-то прошло достаточно. Но есть, видно, где-то в глубине ее сердца уголок, изгнать из которого она его не может, есть всесильное воспоминание, живущее в ее крови.
Глава 4
Солнце карабкалось вверх по кустарнику, его лучи расщепляли утреннюю дымку. Пахло влажными шишками пиний. Ага, значит, ночью шел дождь, на нейлоновой накидке крупные капли. Какая это ночь — четвертая или пятая? Мигель попытался высчитать, не удалось. Ну да все равно, можно спросить у Серхио, он ведет дневник, бог знает зачем. Картины событий первого дня врезались в память с необычайной остротой, забыть их вряд ли удастся: отрезанные от берега горные вершины в тумане, вертолет, крестьянское подворье с мухами, каменный собор при лунном свете. Но с тех пор, как они двигались по сьерре, все одно и то же, дни сливались... Он протянул руку к котелку, стоявшему у изголовья гамака. После боя вчера в полдень с водой будут проблемы, при всем их везении срикошетировавшая пуля пробила большой мешок с водой. Воды в котелке нет; на посту стоял Пити, он небось и вылил дождевую воду! Мигель перевернулся на другой бок. Там, в траве, лежал «голубая рубашка», пленный, за которого он отвечает. Пока что сладу с ним нет. Зовут его Ласаро Санчес, а больше ничего не известно. Он тащил груз, который взвалил на него Серхио, и молча шагал перед ним в цепочке. Но вчера вечером, когда Мигель, как обычно, связывал руки пленного, тот в первый раз сказал что- то, кроме «Си, сеньор». Его счастье, что, помимо Мигеля, никто ничего не слышал, — это была явная наглость:
Двое друзей собрались жениться и отправились для этого на планету, где изобрели детектор любви.
В книгу известного немецкого писателя из ГДР вошли повести: «Лисы Аляски» (о происках ЦРУ против Советского Союза на Дальнем Востоке); «Похищение свободы» и «Записки Рене» (о борьбе народа Гватемалы против диктаторского режима); «Жажда» (о борьбе португальского народа за демократические преобразования страны) и «Тень шпионажа» (о милитаристских происках Великобритании в Средиземноморье).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного немецкого писателя из ГДР вошли повести: «Лисы Аляски» (о происках ЦРУ против Советского Союза на Дальнем Востоке); «Похищение свободы» и «Записки Рене» (о борьбе народа Гватемалы против диктаторского режима); «Жажда» (о борьбе португальского народа за демократические преобразования страны) и «Тень шпионажа» (о милитаристских происках Великобритании в Средиземноморье).
Вольфганг Шрайер — современный немецкий писатель (ГДР), уже известный читателю своим романом «Операция „Сандерстром“».События повести происходят на острове Кипр осенью 1956 года. Англо-французские империалисты готовят нападение на Египет. На Кипре в строгой тайне концентрируются их войска. Но секретные сведения об этих приготовлениях регулярно поступают египетскому командованию. Кто их передает? Английский офицер Роджер Андерсон получает задание разоблачить шпиона. Он начинает следить за подозрительным «археологом», который ведет раскопки в районе военного аэродрома Акротири.
Острый сюжет, документальная канва, политическая заострённость и актуальность главной идеи, динамизм развития и непредсказуемость развязки.Главный герой — служащий западногерманского концерна Ганс Гундлах — неожиданно оказывается в гуще политической и вооруженной борьбы в Сальвадоре во второй половине двадцатого века.
Американский конгрессмен Эван Кендрик неожиданно становится мишенью для арабских террористов. Оказывается, именно он был тем неизвестным героем, освободившим заложников в Маскате. Теперь террористы решили отомстить ему. Вместе с красавицей, которая спасла ему жизнь, Эван вступает в смертельную схватку со злом. Судьба Кендрика и, возможно, всего мира находится в руках загадочного и опасного человека, известного под именем Махди.
Понятие революция в сознании большинства людей является синонимом кровавого противостояния с братоубийством, разрухой, грабежами. Но в последний период все чаще в мире происходят так называемые мирные, цветные революции под красивыми и звучными названиями. Все подобные революции очень точно спланированы, хотя и считаются стихийными акциями. Организаторы протестных движений серьезно относятся к внешнему оформлению, точно ориентируясь на психологию среднего гражданина — ничего пугающего, никакой крови, никаких ужасов — цветы, шары, ленточки, флажки с символикой протеста.
Роман-антиутопия «У подножия Рая» описывает события, которые могут произойти с нами в ближайшем будущем. В центре сюжета — судьба простого человека, в результате авиакатастрофы попавшего в необычное место, где происходят загадочные явления, раскрывающие многие тайны современной мировой закулисной политики.Написанный в жанре увлекательного политического детектива, роман «У подножия Рая» затрагивает наиболее актуальные вопросы современности: существует ли всемирный заговор? Кто во главе его? Можно ли противостоять мировому злу? Героями романа являются сенаторы и банкиры, премьер-министры и обычные люди, а также такие известные персонажи, как Бен Ладен, Каддафи и другие.
В среде кремлевских чиновников произошел раскол: одни выступают за классические методы управления государством, другие – за инновационные, в том числе не совсем законные. Представители двух противоборствующих лагерей, прямо скажем, не жаловали друг друга, но до открытой конфронтации дело не доходило. До недавнего времени… Но вот сторонники инноваций решили пополнить бюджет, создав государственную финансовую пирамиду. Проект отдает явной уголовщиной и способен очернить действующую власть. Консерваторы не намерены этого допустить.
Амин Джаафари — пример того, как счастлив может быть араб на израильской земле, как сын бедуина, трудясь в поте лица своего, может стать успешным хирургом одной из самых видных больниц Тель-Авива. Счастливый в работе, он счастлив и дома, с прекрасной, верной, понимающей его женой. Его счастье выстроено на столь прочном фундаменте, что, кажется, ничто не сможет его разрушить. Но однажды, неподалеку от больницы, в которой служит Амин, случается теракт…Поистинке детективная история предстанет взору читателя, решившего открыть эту книгу.
Версия с СИ от 05/08/2011.Произведение завершено.