Прелюбодей мыслей, или Виктор Суворов туда и обратно - [3]
Шло время, у Суворова появились сторонники и в научной среде (не среди академиков, конечно, но среди кандидатов наук они есть). Суворов выпустил в качестве приложения к “Ледоколу” “День М” и “Последнюю республику”. Что произошло с Виктором Суворовым в дальнейшем, точно не знает никто. Вдруг одно за другим из-под пера автора “Аквариума” стали появляться довольно сомнительные вещи: “Очищение” (Сталин правильно сделал, что перестрелял высший комсостав Красной армии), “Самоубийство” (вермахт был слабой, плохо вооруженной армией, а сами немцы вообще воевать не умели), “Тень победы” (маршал Жуков был не выдающимся полководцем, а тупицей, дураком, хвастуном и вором). В чем же дело? Что это вдруг нашло на автора “Ледокола”?
Утверждать не берусь, чужая душа — потемки, но предположить попробую. Да, после “Аквариума”, “Ледокола” и “Дня М” Виктор Суворов стал богат, известен всему миру. Но запросы человека, как нам известно благодаря Марксу, имеют свойство беспрерывно расти. Тема была в значительной степени исчерпана, а потребность выпускать бестселлеры и получать за них гонорары осталась. И тогда Виктор Суворов стал импровизировать. Теория Виктора Суворова, принесшая своему автору мировую славу, разоблачила миф о неготовности Советского Союза к войне. Разоблачение мифов Суворов и решил, видимо, сделать своей специальностью, превращаясь из историка в бестселлермахера. С тех пор Суворов много преуспел на сей ниве. Он разоблачил “миф” о сталинских репрессиях (“Очищение”), “миф” о военной мощи Германии (“Самоубийство”), приступил к развенчанию “мифа” о Жукове (“Тень победы”).
И вот автор “Ледокола” выпустил вторую часть задуманной им антижуковской трилогии. Если коротко, то ее содержание можно свести к следующему: Георгий Константинович Жуков никакой не герой, не великий полководец. Он не спасал Ленинград в сентябре 1941-го, не разрабатывал операцию по окружению армии Паулюса, он вообще ничего не знал, не умел, ни в чем не разбирался, был обыкновенным сталинским холуем, который только людей к стенке ставить умел. А вот Сталин был истинно великим человеком, и секрет его величия (как мы знаем, кстати, в том числе из “Очищения”) в умении разбираться в людях и вытекающей из этого умения правильной кадровой политике.
Не правда ли странно — Сталин, гений кадровой политики, назначает совершенно никчемного человека на самые ответственные посты: накануне войны делает Жукова начальником Генерального штаба; когда возникает угроза Ленинграду — назначает героя Халхин-Гола и Ельни командующим Ленинградским фронтом; немцы угрожают Москве — Жуков командует Западным фронтом, а затем вообще становится заместителем Верховного… Почему тупой и никчемный человек занимает такие должности? Или Сталин был не гением, а идиотом, или Жуков все же был толковым, даже очень толковым полководцем.
Отличительная черта “антижуковских” книг Суворова — отсутствие красивой и логичной теории. В “Ледоколе” теория была, и автор блестяще ее доказывал, оперируя фактами, которые он извлек путем скрупулезнейшего анализа опубликованных источников. В новой антижуковской книжке теории нет, интересных идей немного. Просто Суворов-Резун поставил перед собой задачу: любыми способами доказать, что Жуков был дурак. Задача не для исследователя, а для мастера словесной казуистики. Мастерством этим Суворов владеет (природный дар + школа ГРУ). Он превосходно умеет доказать, что черное является белым, а белое черным. Даже как будто бравирует своим мастерством. Например, решил Суворов доказать, что Жуков был мелкой сошкой при Сталине. А как это сделать, если Жуков с августа 1942-го занимал пост заместителя Верховного главнокомандующего? Жуков “по легенде” (о происхождении легенды Суворов не говорит) называл себя единственным заместителем Верховного. Вот Виктор Суворов и ловит его на слове. Он вспоминает все должности Сталина (генеральный секретарь ЦК ВКП (б), нарком обороны и т.д.) и резонно указывает на то, что на всех этих должностях у Сталина были заместители. Более того, в Государственный комитет обороны Жуков не входил, а значит, к управлению страной не был допущен, — значит, занимал он в кремлевской иерархии место десятое, если не двадцать пятое и нельзя его сравнивать ни с Берия, ни с Маленковым. Так, мелкая сошка, да еще и лгун, и хвастун. За всем этим читатель уже успевает забыть, что на должности Верховного главнокомандующего Жуков был все же единственным заместителем. Надо ли говорить о значении этой должности? Когда флаг со свастикой реет над Эльбрусом, когда большая часть Сталинграда занята немцами, когда введен в действие приказ № 227 — разве тогда должность заместителя Верховного главнокомандующего предназначается для мелкой сошки?
Другой пример: роль Жукова в спасении Ленинграда. Виктор Суворов утверждает, что спасать Ленинград было не нужно, так как немцы его все равно не смогли бы захватить, потому что он “в 1941 году был самым укрепленным городом мира. Центр обороны — Петропавловская крепость”. Замечательно! Немцы, успешно разрушавшие бетонные доты линии Мажино, конечно, ничего бы не смогли поделать с построенным в XVIII веке сооружением. “Штурмом этот город взять было невозможно”, — пишет Суворов. Сталинград, мол, немцы так и не смогли взять, а ведь там не было ни Лужского укрепленного района, ни Петропавловской крепости. Ну про крепость повторять не станем, что до Лужского УРа, то немцы успешно взяли его в августе 1941 года.
Сергей Беляков – историк и писатель, автор книг “Гумилев сын Гумилева”, “Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя”, “Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой”, лауреат премии “Большая книга”, финалист премий “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Сын Марины Цветаевой Георгий Эфрон, более известный под домашним именем «Мур», родился в Чехии, вырос во Франции, но считал себя русским. Однако в предвоенной Москве одноклассники, приятели, девушки видели в нем – иностранца, парижского мальчика.
Сергей Беляков – историк и литературовед, специалист по биографии и научному наследию Льва Николаевича Гумилева. Около двадцати лет занимается изучением созданной ученым пассионарной теории этногенеза.Сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева, узник Норильска и Камышлага, переживший четыре ареста и два лагерных срока, солдат Великой Отечественной, участник штурма Берлина, Лев Николаевич Гумилев – историк с уникальной судьбой и странной, полной тайн и загадок личной жизнью. Гумилев писал в основном о Древнем мире и Средних веках, но созданная им теория лучше других объясняет сегодняшний день и позволяет прогнозировать будущее России и Европы, Китая и мусульманского мира.
Сергей Беляков — историк и литературовед, лауреат премии Большая книга и финалист премии Национальный бестселлер, автор книг «Гумилев сын Гумилева» и «Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя». Весной народов назвали европейскую революцию 1848–1849 гг., но в империи Габсбургов она потерпела поражение. Подлинной Весной народов стала победоносная революция в России. На руинах империи появились национальные государства финнов, поляков, эстонцев, грузин. Украинцы создали даже несколько государств — народную республику, Украинскую державу, советскую Украину… Будущий режиссер Довженко вместе с товарищами-петлюровцами штурмовал восставший завод «Арсенал», на помощь повстанцам спешил русский офицер Михаил Муравьев, чье имя на Украине стало символом зла, украинские социалисты и русские аристократы радостно встречали немецких оккупантов, русский генерал Скоропадский строил украинскую государственность, а русский ученый Вернадский создавал украинскую Академию наук…
Сергей Беляков – историк, литературовед, автор биографии-бестселлера «Гумилев сын Гумилева» (премия «БОЛЬШАЯ КНИГА»).Соединяя дотошность историка с талантом рассказчика, в новой книге «Тень Мазепы» он совершает, казалось бы, невозможное: фундаментальное исследование, основанное на множестве источников, оказывается увлекательнее романа. Здесь гетманы вершат судьбы Войска Запорожского и слышна козацкая речь, здесь оживает в ярких запахах, звуках, красках волшебный мир малороссийской деревни, здесь биографии великих писателей и поэтов – даже Шевченко и Гоголя – лишь часть общей биографии и судьбы… Здесь рождается нация.«Я хотел доказать, что история национализма – это не сборник скучных “идейных” текстов, не история политических партий или движений, не эволюция политических программ.
Итоги исследовательской работы Белякова как историка культуры — главы из его жизнеописания Льва Гумилева, посвященные Гумилеву-юноше в Ленинграде, его взаимоотношениям с матерью и с ее литературным окружением, с однокурсниками (сложным отношениям), а также — работе Гумилева в экспедициях. Главы эти интересны еще и достаточно объемно прописанным образом тридцатых — автор воссоздает картину повседневного быта, описывает идеологический и социо-психологический климат эпохи, стиль отношений в среде творческой интеллигенции; среди персонажей — Ахматова, Пунин, Мандельштам, Эмма Герштейн и многие другие; образы этих людей, ставших уже персонажами историческими, и, соответственно, уже имеющими свою литературную и историческую мифологию, у Белякова как правило не соответствуют клише, утвердившимся в массовом сознании, и в первую очередь это касается фигуры самого Льва Гумилева, личности сложной и достаточно противоречивой.Полностью книга выходит в 2012 году в издательстве «АСТ».
Рецензия входит в ряд полемических выступлений Белинского в борьбе вокруг литературного наследия Лермонтова. Основным объектом критики являются здесь отзывы о Лермонтове О. И. Сенковского, который в «Библиотеке для чтения» неоднократно пытался принизить значение творчества Лермонтова и дискредитировать суждения о нем «Отечественных записок». Продолжением этой борьбы в статье «Русская литература в 1844 году» явилось высмеивание нового отзыва Сенковского, рецензии его на ч. IV «Стихотворений М. Лермонтова».
«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…».
«Вот роман, единодушно препрославленный и превознесенный всеми нашими журналами, как будто бы это было величайшее художественное произведение, вторая «Илиада», второй «Фауст», нечто равное драмам Шекспира и романам Вальтера Скотта и Купера… С жадностию взялись мы за него и через великую силу успели добраться до отрадного слова «конец»…».
«…основная идея и цель комедии г. Загоскина нам очень нравится. Честь и слава художнику, который делает такое благородное употребление из своих дарований; честь и слава художнику, который употребляет свой высокий, данный ему богом талант на осмеяние невежества и эгоизма, на исправление общества! Но еще более ему чести и славы, если эта благородная цель гармонирует с направлением его таланта, если она дружна с его вдохновением, если она есть следствие его привычных дум… только под этим условием невежество устыдится своего изображения; в противном же случае оно не узнает себя в нем и будет над ним же издеваться!..».
«…Всем, и читающим «Репертуар» и не читающим его, известно уже из одной программы этого странного, не литературного издания, что в нем печатаются только водвили, игранные на театрах обеих наших столиц, но ни особо и ни в каком повременном издании не напечатанные. Обязанные читать все, что ни печатается, даже «Репертуар русского театра», издаваемый г. Песоцким, мы развернули его, чтобы увидеть, какой новый водвиль написал г. Коровкин или какую новую драму «сочинил» г. Полевой, – и что же? – представьте себе наше изумление…».
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».